Осенняя картина Фридрих Геббель (перевод с немецкого) Я не видел такого осеннего дня! Воздух недвИжим – силы небесные! Но падают рядом и далеко, шелестя, С каждого дерева фрукты чудесные.
Обряду природы, её торжеству, Будь благодарен за эти труды, Ведь, кланяясь солнцу, как божеству, Последние падают с веток плоды.
Антоновка Антоновка… в самом слове для меня, да и многих моих ровесников, неповторимый запах осени, сада, родины… В нашем саду, кроме обычной, росла шестисотграммовая антоновка – мичуринский сорт. Самое крупное яблоко появилось в первый год плодоношения: весило аж семьсот граммов. Огромное, янтарно – жёлтое с коричневыми полосочками. Оно долго лежало в вазе – всем показывали, пока не испортилось… стало жертвой рекорда, так что каким оно было на вкус – не помню, только запах… Недалеко от нас находилось лесничество, и во время сбора яблок их ящиками провозили по нашей улице на лошадях, но чаще на грузовых машинах. Этот яблочный аромат перепрыгивал через заборы и калитку, мы выбегали на улицу с криком «дядя, дай яблочко». Из ящиков в дорожную пыль летели спелые, душистые, без парши и червей любимые фрукты. А это уже годы учёбы в Мичуринском пединституте. На втором курсе наш литфак имел неписаную привилегию: мы ездили не в колхоз на картошку, а в мичуринские сады собирать яблоки. Кочетовка, Зелёный гай для меня пахнут яблоками: анисовкой, пипином, бельфлёркитайкой, штрифелем и, конечно, антоновкой… Помню утро бабьего лета. На нитях паутины капельки росы. Все яблони уже стоят раздетые, и только на антоновке желтеют и зеленеют яблоки. Вдоль дорожек корзины и ящики («йищикА» – так совхозный бригадир называла ящики). Всё напоено пронзительным ароматом, стойким, одуряющим. Уже столько яблок съели, но невозможно не взять вот это, такое огромное, жёлтое, вцепиться молодыми, жадными зубами в крепкую мякоть, зажмуриться от наслаждения. Антоновкой пахло и в комнате общежития: под нашими кроватями она лежала почти до весны. Получается, что это яблоко как-то ненавязчиво определяло вехи моей жизни… 11 класс, урок по рассказу И.Бунина «Антоновские яблоки». И так мне захотелось, чтобы мои ученики полюбили этого писателя, как люблю его я, запомнили этот урок, своего учителя… Принесла в класс перед уроком антоновские яблоки, разложила их на столы учеников, закрыла кабинет… Когда на урок пришли мои ученики, пахло антоновкой… Я начала урок с того, как мне сегодня грустно, потому что продан родительский дом, рассказала, как прощалась с ним, о нашем саде, о шестисотграммовой антоновке, которая засохла… Вспомнила детство, сбор яблок в мичуринских садах… Потом спросила их, а что они вспоминают, когда пахнет антоновкой… На мою откровенность дети отвечали тем же… И совсем по-другому уже воспринимался рассказ И.А.Бунина…
Леночка, поздравляю! Дочка… Такая нежность, такое счастье… Если рождается дочь — Бог считает, что ты достойна продолжения! Здоровья всей вашей прекрасной семье! Мира, счастья, благоденствия!
Взорванный храм Посвящается Крестовоздвиженскому храму в с. Моховое Скопинского р-на Рязанской области и всем разрушенным церквям моей родины
Гляделся в пруд с высокого пригорка… Творенье неизвестных мастеров. Такая есть в народе поговорка: «Каков народ – и храм таков». Купол, наверно, был цвета небесного, Утра прекрасного, утра росистого, Прочная кладка мастера честного, И крест, говорят, был из золота чистого. В белых платках и цветных полушалках, В новых понёвах и штапельных платьях, Всех ты звала, утешала, прощала, Всех принимала внутри, как в объятья. Батюшка старый, детей переживший, Тихо вздыхая, выслушивал беды. Имя Николы Святого носивший Твёрдо внушал: «Доживём до победы!» Вдов неутешных войны той ужасной, И матерей, сыновей потерявших, И старика, кому пел «упокой»,- Всех ты крестил своей слабой рукой. Взрыв прогремел, неожиданно, грозно… Стаю с погоста грачиную смыло. Вверх полетели пыль и извёстка… — Что это было?! Ах, что это было! Взрыв лишь попортил церковь-красавицу Но устояла – не развалилась. Дедушка горько вздыхал на крылечке, Бабушка плакала, тихо молилась. Руки на храмы святые поднявшие, Всё они ведали, всё они знали. Крестные муки за грешных принявшего Около храма опять распинали. Всё и за всех в этом свете решавшие, «Подвиги» ваши записаны ТАМ… Фрески счищавшие, храмы взрывавшие, Иноков, батюшек в тюрьмы сажавшие, Всё же платили они по счетам… Больше полвека стоит возле пруда, Грубость колючую с лиц убирая, И проявляется чистая, древняя, Вера народная, вера святая… 2012
Купальская ночь Я в Купальскую ночь от весёлых подруг Убегу, чтоб цветок отыскать. Все по парам они, у костра шумный круг, Я ж без пары осталась страдать. Поздним вечером вышла из дома босой, Размечталась, как милого встречу. Чтоб красивою стать, умывалась росой, Мне любовные слышались речи. Ты стоял у костра средь подружек моих… Когда я подошла – не взглянул, Не заметил обновы, серёг дорогих, Ожиданья мои обманул. Я в Купальскую ночь от костра убегу, В темноте буду долго бродить И чудесный цветок обнаружить смогу, Загадаю любимою быть. И венок я сплету из духмяных цветов, По реке далеко будет плыть… Поглядишь на меня – всё пойму и без слов: Будешь жарко ласкать и любить. Полыхает Купалец чудесным огнём, А в глазах твоих страсть и желание. Не боюсь ничего! Прыгну с милым вдвоём, На Купалу сбылось ожидание. 16.07.2020
Подарили дачу Не было детей у тёти, но были дача и мерседес, И был к нашей тёте у всех сплошной интерес. Вы скажите – удача, по мне так незадача: В наследство получила не мерседес, а дачу.
— Всего 16 соток, — сказала моя тётя. – Тебе не будет скучно, не велика забота. Подумаешь! Царица! Шеллак и всё такое… И хватит молодиться, оставь это в покое. И хватит губы дуть, на тётку свою злиться. Пусть дача не жар-птица, но, знаешь, На безрыбье и дача пригодится. Моркови и петрушки, редиса и укропа – Всего-то понемножку – и витамины лопай! Шпината и капусты, гороха и фасоли… Рассаду помидорную продаст соседка Оля. И огурцы китайские – прекрасны для салата, А прямо у забора растёт для чая мята. На юг не надо ехать, и Турция забыта, И клумбы для лилейников давно уже разбиты.
Что посадить на даче, судили и рядили, Однако через дачу (как бонус в день рождения, как в спорте награждение) дорогу проложили. Везенье так везенье! 02.08.2025
Задание интересное… Нет у меня дачи (раньше было аж две!), да и про дачу тоже ничего нет… Может, и напишу что-то. А пока нашла у себя вот такую чепуху.
Сатиновое платье и рябиновая настойка. Что-то вроде кензелей* ( Подражая Игорю Северянину)
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом По аллее олуненной Вы проходите морево… Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева, А дорожка песочная от листвы разузорена — Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.
В скромном платье сатиновом, в скромном платье сатиновом Я с бахчей возвращалась усталая, злая. Не «Янтарной элегии» звукам внимая… Просто очень хотелось настойки рябиновой.
Ты из клуба навстречу в рубахе атласной. Жарко! Так пышет, как от пожара. Капуста не кажется розой прекрасной… Ты эстетичный такой, весь изящный. Кажется мне, что тебе я не пара.
Всё ж с тобой на журфикс**. Я в малиновом. Уговорил… Не ждала провокации. Зачем подливал мне настойки рябиновой, В любви признавался у жёлтой акации? Лучше б домой шла я в платье сатиновом. 9.09.2021 *Кензели — оригинальная твёрдая стихотворная форма, созданная в 10-е годы XX века Игорем Северяниным. Представляет собой 15-стишие, обычно графически разделённое на 5-стишия, где 1-й стих повторяется как 8-й (центральный) и 15-й (заключительный), что создаёт «зеркальность» формы. * *Журфи́кс (фр. jour fixe — фиксированный день) — в дореволюционной России определённый день недели в каком-либо доме, предназначенный для регулярного приёма гостей.
Фридрих Геббель
(перевод с немецкого)
Я не видел такого осеннего дня!
Воздух недвИжим – силы небесные!
Но падают рядом и далеко, шелестя,
С каждого дерева фрукты чудесные.
Обряду природы, её торжеству,
Будь благодарен за эти труды,
Ведь, кланяясь солнцу, как божеству,
Последние падают с веток плоды.
Антоновка… в самом слове для меня, да и многих моих ровесников, неповторимый запах осени, сада, родины… В нашем саду, кроме обычной, росла шестисотграммовая антоновка – мичуринский сорт. Самое крупное яблоко появилось в первый год плодоношения: весило аж семьсот граммов. Огромное, янтарно – жёлтое с коричневыми полосочками. Оно долго лежало в вазе – всем показывали, пока не испортилось… стало жертвой рекорда, так что каким оно было на вкус – не помню, только запах…
Недалеко от нас находилось лесничество, и во время сбора яблок их ящиками провозили по нашей улице на лошадях, но чаще на грузовых машинах. Этот яблочный аромат перепрыгивал через заборы и калитку, мы выбегали на улицу с криком «дядя, дай яблочко». Из ящиков в дорожную пыль летели спелые, душистые, без парши и червей любимые фрукты.
А это уже годы учёбы в Мичуринском пединституте.
На втором курсе наш литфак имел неписаную привилегию: мы ездили не в колхоз на картошку, а в мичуринские сады собирать яблоки. Кочетовка, Зелёный гай для меня пахнут яблоками: анисовкой, пипином, бельфлёркитайкой, штрифелем и, конечно, антоновкой… Помню утро бабьего лета. На нитях паутины капельки росы. Все яблони уже стоят раздетые, и только на антоновке желтеют и зеленеют яблоки. Вдоль дорожек корзины и ящики («йищикА» – так совхозный бригадир называла ящики). Всё напоено пронзительным ароматом, стойким, одуряющим. Уже столько яблок съели, но невозможно не взять вот это, такое огромное, жёлтое, вцепиться молодыми, жадными зубами в крепкую мякоть, зажмуриться от наслаждения. Антоновкой пахло и в комнате общежития: под нашими кроватями она лежала почти до весны.
Получается, что это яблоко как-то ненавязчиво определяло вехи моей жизни… 11 класс, урок по рассказу И.Бунина «Антоновские яблоки». И так мне захотелось, чтобы мои ученики полюбили этого писателя, как люблю его я, запомнили этот урок, своего учителя… Принесла в класс перед уроком антоновские яблоки, разложила их на столы учеников, закрыла кабинет… Когда на урок пришли мои ученики, пахло антоновкой… Я начала урок с того, как мне сегодня грустно, потому что продан родительский дом, рассказала, как прощалась с ним, о нашем саде, о шестисотграммовой антоновке, которая засохла… Вспомнила детство, сбор яблок в мичуринских садах… Потом спросила их, а что они вспоминают, когда пахнет антоновкой… На мою откровенность дети отвечали тем же…
И совсем по-другому уже воспринимался рассказ И.А.Бунина…
Посвящается Крестовоздвиженскому храму в с. Моховое Скопинского р-на Рязанской области
и всем разрушенным церквям моей родины
Гляделся в пруд с высокого пригорка…
Творенье неизвестных мастеров.
Такая есть в народе поговорка:
«Каков народ – и храм таков».
Купол, наверно, был цвета небесного,
Утра прекрасного, утра росистого,
Прочная кладка мастера честного,
И крест, говорят, был из золота чистого.
В белых платках и цветных полушалках,
В новых понёвах и штапельных платьях,
Всех ты звала, утешала, прощала,
Всех принимала внутри, как в объятья.
Батюшка старый, детей переживший,
Тихо вздыхая, выслушивал беды.
Имя Николы Святого носивший
Твёрдо внушал: «Доживём до победы!»
Вдов неутешных войны той ужасной,
И матерей, сыновей потерявших,
И старика, кому пел «упокой»,-
Всех ты крестил своей слабой рукой.
Взрыв прогремел, неожиданно, грозно…
Стаю с погоста грачиную смыло.
Вверх полетели пыль и извёстка…
— Что это было?! Ах, что это было!
Взрыв лишь попортил церковь-красавицу
Но устояла – не развалилась.
Дедушка горько вздыхал на крылечке,
Бабушка плакала, тихо молилась.
Руки на храмы святые поднявшие,
Всё они ведали, всё они знали.
Крестные муки за грешных принявшего
Около храма опять распинали.
Всё и за всех в этом свете решавшие,
«Подвиги» ваши записаны ТАМ…
Фрески счищавшие, храмы взрывавшие,
Иноков, батюшек в тюрьмы сажавшие,
Всё же платили они по счетам…
Больше полвека стоит возле пруда,
Грубость колючую с лиц убирая,
И проявляется чистая, древняя,
Вера народная, вера святая…
2012
Я в Купальскую ночь от весёлых подруг
Убегу, чтоб цветок отыскать.
Все по парам они, у костра шумный круг,
Я ж без пары осталась страдать.
Поздним вечером вышла из дома босой,
Размечталась, как милого встречу.
Чтоб красивою стать, умывалась росой,
Мне любовные слышались речи.
Ты стоял у костра средь подружек моих…
Когда я подошла – не взглянул,
Не заметил обновы, серёг дорогих,
Ожиданья мои обманул.
Я в Купальскую ночь от костра убегу,
В темноте буду долго бродить
И чудесный цветок обнаружить смогу,
Загадаю любимою быть.
И венок я сплету из духмяных цветов,
По реке далеко будет плыть…
Поглядишь на меня – всё пойму и без слов:
Будешь жарко ласкать и любить.
Полыхает Купалец чудесным огнём,
А в глазах твоих страсть и желание.
Не боюсь ничего! Прыгну с милым вдвоём,
На Купалу сбылось ожидание.
16.07.2020
Подарили дачу
Не было детей у тёти, но были дача и мерседес,
И был к нашей тёте у всех сплошной интерес.
Вы скажите – удача, по мне так незадача:
В наследство получила не мерседес, а дачу.
— Всего 16 соток, — сказала моя тётя. –
Тебе не будет скучно, не велика забота.
Подумаешь! Царица! Шеллак и всё такое…
И хватит молодиться, оставь это в покое.
И хватит губы дуть, на тётку свою злиться.
Пусть дача не жар-птица, но, знаешь,
На безрыбье и дача пригодится.
Моркови и петрушки, редиса и укропа –
Всего-то понемножку – и витамины лопай!
Шпината и капусты, гороха и фасоли…
Рассаду помидорную продаст соседка Оля.
И огурцы китайские – прекрасны для салата,
А прямо у забора растёт для чая мята.
На юг не надо ехать, и Турция забыта,
И клумбы для лилейников давно уже разбиты.
Что посадить на даче, судили и рядили,
Однако через дачу (как бонус в день рождения,
как в спорте награждение) дорогу проложили.
Везенье так везенье!
02.08.2025
Сатиновое платье и рябиновая настойка. Что-то вроде кензелей*
( Подражая Игорю Северянину)
В шумном платье муаровом, в шумном платье муаровом
По аллее олуненной Вы проходите морево…
Ваше платье изысканно, Ваша тальма лазорева,
А дорожка песочная от листвы разузорена —
Точно лапы паучные, точно мех ягуаровый.
В скромном платье сатиновом,
в скромном платье сатиновом
Я с бахчей возвращалась усталая, злая.
Не «Янтарной элегии» звукам внимая…
Просто очень хотелось настойки рябиновой.
Ты из клуба навстречу в рубахе атласной.
Жарко! Так пышет, как от пожара.
Капуста не кажется розой прекрасной…
Ты эстетичный такой, весь изящный.
Кажется мне, что тебе я не пара.
Всё ж с тобой на журфикс**. Я в малиновом.
Уговорил… Не ждала провокации.
Зачем подливал мне настойки рябиновой,
В любви признавался у жёлтой акации?
Лучше б домой шла я в платье сатиновом.
9.09.2021
*Кензели — оригинальная твёрдая стихотворная форма, созданная в 10-е годы XX века Игорем Северяниным. Представляет собой 15-стишие, обычно графически разделённое на 5-стишия, где 1-й стих повторяется как 8-й (центральный) и 15-й (заключительный), что создаёт «зеркальность» формы.
* *Журфи́кс (фр. jour fixe — фиксированный день) — в дореволюционной России определённый день недели в каком-либо доме, предназначенный для регулярного приёма гостей.