Летаешь, и больше ничего к полёту. Вращаешь высоты капельные*, кто ты? Свобода — твоё туманное пространство, Полгода пишу немое постоянство. Летаешь, вокруг тебя так много света. Не таешь, февраль — особая планета, В ней строго минимализма белый росчерк В сугробы упрятал мой неровный почерк. Летаешь, позволь обнять тебя покрепче. А знаешь, тобой укрою этот вечер, И тенью, густой, наивно настоящей, Смятенье во взорах пристальных обрящем**. Летаешь, в ресницах белая охота, Листаешь кивки и промельки полёта, Венчаешь его беззвучие на царство, Спасаешь жемчужным ливнем постоянство.
Спасибо большое, Ирина! Согласна с Вами полностью. Коллегам по редакторской правке желаю только успехов в литературной деятельности в наступившем году, мира и добра! С Рождеством Христовым, дорогие сестрички и братья!
Добрый вечер, друзья! Юлия, благодарю за дополнение. Я тоже хочу вступиться за деепричастие. Не могу согласиться со «злобным редактором» в том, что деепричастия каким-то образом утяжеляют текст. Это субъективное мнение редактора. Ясно, что мера нужна во всём и чувство стиля. Это киты, без которых в литературе нельзя. Активное употребление деепричастий может быть вполне оправданным в конкретном произведении. Конечно, надо правильно употреблять деепричастия, не допускать грамматических ошибок. Деепричастия — важный инструмент языка, который расцвечивает литературный текст, делает его живым и выразительным.
Отчего же тост не пьёте, Не потрафите гостям, Аки горлицы в заботе По окрестным волостям? А снежинке-недоучке Как любви в гостях сыскать? Как Морозу с нотной внучкой О малютке рассказать?
Эх, Кощеюшка душа, Друже сиротливый, Жил ты мирно, не спеша, Век свой хлопотливый. Тут явилася напасть, Удержу уж нету, Ну, давай стишки писать, Слать по белу свету. А страстишка не молчит, Мнит Кощею счастье, Коли будет знаменит Он по Божьей власти. Навевает в старый ум Сладкие мыслишки, И кропает тугодум Злобненькие книжки. Но любой конечен путь, Умер наш писака, Эх, в бессмертие шагнуть Нелегко, однако…
Катись-катись, яблочко, по золотому блюдечку покажи мне/расскажи мне…
Покажи мне, яблочко, сужена милого, Не гаси до завтречка Солнышка дневного! Нашто Солнышку ложиться на пуховую кровать, Распушистую Снежинку на лету не целовать. Дай мне, яблочко, милОе на беду мою ответ, С ягодиночкой мы двое или кончен белый свет?
На частушки я скора, Кину в реку серебра. Ой, душа Снежиночка, Краля сиротиночка. Расхожусь я над полями, На угоры загляну. На последок трону с вами Серебристую струну.
Красно убрана огнями В новогоднем зале ель. Слышишь, снег скрипит санями, Просыпается Метель. В сани к тётушке Метели, Я с подружками сажусь И на свет нарядной ели В снежном поезде несусь!
Добралась я до столовой, Карнавальный чуден люд! Пирожки мои попробуй, Из которых хлопья шьют. Ну, а мне пломбир и чаю, Отвлекусь от зимних дел. Здесь радушно привечают, Даже Дедушка запел!
Мой февраль
Летаешь, и больше ничего к полёту.
Вращаешь высоты капельные*, кто ты?
Свобода — твоё туманное пространство,
Полгода пишу немое постоянство.
Летаешь, вокруг тебя так много света.
Не таешь, февраль — особая планета,
В ней строго минимализма белый росчерк
В сугробы упрятал мой неровный почерк.
Летаешь, позволь обнять тебя покрепче.
А знаешь, тобой укрою этот вечер,
И тенью, густой, наивно настоящей,
Смятенье во взорах пристальных обрящем**.
Летаешь, в ресницах белая охота,
Листаешь кивки и промельки полёта,
Венчаешь его беззвучие на царство,
Спасаешь жемчужным ливнем постоянство.
* — капельные — здесь, от капля, капельные.
** — обрящем — здесь, обретём.
Не могу согласиться со «злобным редактором» в том, что деепричастия каким-то образом утяжеляют текст. Это субъективное мнение редактора. Ясно, что мера нужна во всём и чувство стиля. Это киты, без которых в литературе нельзя. Активное употребление деепричастий может быть вполне оправданным в конкретном произведении. Конечно, надо правильно употреблять деепричастия, не допускать грамматических ошибок. Деепричастия — важный инструмент языка, который расцвечивает литературный текст, делает его живым и выразительным.
Преподал ты мне урок!
Как красиво, как красиво!
Образ светится игриво!
Сладкий Голос, ублажи,
Эскимо скорей держи!
Держи леденец новогодний сладенькой!
Не потрафите гостям,
Аки горлицы в заботе
По окрестным волостям?
А снежинке-недоучке
Как любви в гостях сыскать?
Как Морозу с нотной внучкой
О малютке рассказать?
В жару их пел соседям из водяной избушки.
Дева золотая,
К Акулине, чуть дыша,
В гости поспешаю.
Друже сиротливый,
Жил ты мирно, не спеша,
Век свой хлопотливый.
Тут явилася напасть,
Удержу уж нету,
Ну, давай стишки писать,
Слать по белу свету.
А страстишка не молчит,
Мнит Кощею счастье,
Коли будет знаменит
Он по Божьей власти.
Навевает в старый ум
Сладкие мыслишки,
И кропает тугодум
Злобненькие книжки.
Но любой конечен путь,
Умер наш писака,
Эх, в бессмертие шагнуть
Нелегко, однако…
Одинаково не по пути…
покажи мне/расскажи мне…
Покажи мне, яблочко, сужена милого,
Не гаси до завтречка Солнышка дневного!
Нашто Солнышку ложиться на пуховую кровать,
Распушистую Снежинку на лету не целовать.
Дай мне, яблочко, милОе на беду мою ответ,
С ягодиночкой мы двое или кончен белый свет?
Кину в реку серебра.
Ой, душа Снежиночка,
Краля сиротиночка.
Расхожусь я над полями,
На угоры загляну.
На последок трону с вами
Серебристую струну.
В новогоднем зале ель.
Слышишь, снег скрипит санями,
Просыпается Метель.
В сани к тётушке Метели,
Я с подружками сажусь
И на свет нарядной ели
В снежном поезде несусь!
Карнавальный чуден люд!
Пирожки мои попробуй,
Из которых хлопья шьют.
Ну, а мне пломбир и чаю,
Отвлекусь от зимних дел.
Здесь радушно привечают,
Даже Дедушка запел!
Может, ласки мне нальют?
Или словом добрым встретят
Или радостью приветят?
Вам, хозяева, поклон,
Сердцу люб и немудрён.