Ольга Которова

Мне поспорить почти не с чем, Елена.
А по поводу простоты, то она как раз и заключается в той мысли, что нет плохих людей, есть обстоятельства, которые заставляют их вести себя так, как мне не нравится.

Вот так и бывает обычно.

Прикинь, если все творческие люди будут гениями. Это же потомки заколебаются всех изучать!

Кикимора должна быть оправдана предысторией, иначе она станет просто иллюстрацией зла. Это же примитивно — делить людей на хороших и ужасных.

У хорошего человека как раз проблем гораздо больше, чем у плохого, потому что плохой плюнул в душу и попёр дальше. А хороший переживает, что его не оценили. Но самая сложная жизнь у человека, который знает себя во всех проявлениях.

Мы сейчас говорим о задаче писателя или о личных обидках?

Самое прикольное, что те люди, которых мы считаем плохими, могут сказать про нас то же самое. Так не это ли является великой миссией настоящего философа (читай «писателя») — показать людям все грани одной проблемы?

Не надо переименовывать в Белоснежку, но пожалеть надо.

Я являюсь полной противоположностью. Всем доверяю и люблю говорить правду.

Ну почему убило-то? Есть у нас хорошие писатели, которые через себя пишут.

И чё делать будем?

Главное осознать, а потом и правда, будет всё просто. Кто не осознал, то пусть описывает идеальных женщин, которым портят жизнь всякие злобные кикиморы. Если эти книжки продаются, значит, они кому-то нужны…

Спасать людей или быть таблеткой — это слишком поверхностно воспринимается. То-то у нас развелось всяких «спасителей», которые искренне считают себя великими литераторами. А вот «быть собой» — это уже ближе к истине, но всё равно не истина. Писатель должен знать, что его «Я» достигло такой высоты, когда есть собственная философия, которая потрясает простотой. Тогда он начинает абсолютно осознанно смотреть на реальность. Но тут опять возникает такая штука: человек на любой стадии развития воспринимает себя совершенством. Просто он не знает, что скоро окажется на другом уровне (может даже на низшем). Поэтому писать никому не запретишь, а кто из нас окажется классиком, увидят потомки.

Время покажет, что у нас фигня, а что настоящее.

Так никто не запрещает написать десять повестей про одного и того же онаниста, если это окажется замечательным приёмом, привлекающим читателей.

Я думаю, что всё просто. Женщины-авторы обожают идеализировать героинь, искренне веря, что они сами такие. А мужчины тем более идеализируют, потому что описывают женщину-мечту. Мужики вообще не готовы критично смотреть на женщин. А отрицательные персонажи женского пола описываются законченными стервами, и это тоже делается от всей души. Допустим, Кабаниха вон какая крыса. А по сути, кто-то же сделал её такой. В детстве она же не собиралась становиться грымзой.
В общем, всё просто. Если понимать, что нет плохих людей, тогда и персонажи будут глубокими.

У Шукшина же есть мужские образы живые, со всеми тараканами. Кто-нибудь научился бы таких женщин рисовать.

А вот по поводу женских образов согласна. Любят у нас описывать рафинированных тётенек, не подверженных ничему живому.

Я, как модистка, знаю, что настоящая эротика не в обнажении красивых частей тела, а желании других людей их обнажить.
Думаю, что в литературе действует такая же фигня. Писатель должен как-то уметь доносить до читателя между строк. Разумеется, есть люди, которые жаждут рассмотреть чужие трусы, но это не проникнет в подсознание. Нажрался обнажёнки и дальше пошёл.