Девочки, можно вклиниться? Из уже опубликованного. Обращать внимание только на первый катрен. Второй — только для сохранения смысла)
Я приткнулась плечом к тем, кто бредит балладами, я бродила вчера акведуком и замками. Я наполнила душу вшенорскими ладами, где спасалась от жизни оленем-подранком и, не приняв до конца ни верлибра, ни пафоса, улетаю к себе перелётною цаплею, по модели из иезуитского кампуса, путь себе очертив птоломеевой каплею.
Абсолютно) Именно так и происходит, когда я говорю, что строка сама ведет. Состояние это в быту называется вдохновением. Это не зависит от опыта и наработки. А в переводах это чувство сопричастности тексту архиважно!
Знаете, Георгий, я обожаю заниматься переводами! Это такая трудная, но в то же время — такая увлекательная работа! Перевожу только с тех языков, которые знаю и чувствую: английский, испанский, польский, чешский, болгарский, украинский, иврит. В этом конкретном случае я чувствовала, что строка ведет меня сама, поэтому я тоже считаю перевод удачным)
Берег здесь — как образ межи между жизнью и смертью. Там еще есть упоминание о пенных волнах, которые уже не вбирает мертвый зрачок. Поэтому я подумала, что берег будет здесь к месту.
Убитый
Димчо Дебелянов «Убитый»
Он теперь уже не враг –
тот, кто был живым недавно,
тех, чьих войск в волне бесславной
мокнет вылинявший стяг,
кто на берегу прилёг,
бледный, тихий и смиренный,
неба синь и гребень пенный
не вбирает чей зрачок.
Из непаханой земли,
ждущей семя, тёплой, южной,
окровавленных, ненужных
писем строки проросли.
Кто он есть, откуда был,
чьею волею приведен,
на пути к какой победе
гибели не победил?
Материнская рука,
ты ль его в любови верной
сердцем, любящим безмерно,
лаской тешишь с высока?
Как нелепа и смешна
жалость к тем, кто время злое,
мрак и смерть принёс с собою,
душу чью взяла война!
Неужель под вражий стяг
он вставал и нёс пощаду? –
Получил он всё, что надо,
а мертвец — уже не враг!
Я приткнулась плечом к тем, кто бредит балладами,
я бродила вчера акведуком и замками.
Я наполнила душу вшенорскими ладами,
где спасалась от жизни оленем-подранком и,
не приняв до конца ни верлибра, ни пафоса,
улетаю к себе перелётною цаплею,
по модели из иезуитского кампуса,
путь себе очертив птоломеевой каплею.