Игра в прятки номер пять

Раз

“Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать”, -  Она так говорила, и я прятался.

Я прятался в большом пустынном саду у деда. Там, где одиноко раскачивались на ветру качели, скрипя ржавыми звеньями – невыносимо, до ноющей зубной боли.

Я прятался в темном сарае среди старых неопознанных мною предметов и инструментов, где на цементном полу затаились многометровые шланги. Они лежали свернутыми сизыми кольцами и казались змеями, что вот-вот бросятся на меня из темной пустоты. Но выйти из убежища казалось еще страшнее, чем быть ужаленным. А где-то шли часы, они громко тикали и я считал ...89, 90.....200… Я считал, а Она не находила меня. И когда я досчитывал до тысячи, то принимался заново. Пока, спустя долгие часы, меня – безмолвного и забившегося в угол – не находила мама или дед.

Какой Она была? Я до сих пор не знаю этого. Она неподатлива как сталь и мягкая как воск, Она большая и может просочиться в игольное ушко. Она – везде и Она теперь изгнана. Она затаилась в моем детстве.

 

Два

Осенний лес горел багровым и желтым пламенем, рыжие костры рябин вспыхивали то тут, то там вдоль усеянной листьями тропинки. Пахло грибами и сыростью. Утром прошел дождь.

Я шагал в ярко-синих резиновых сапогах, и красный кленовый лист приклеился к моей подошве. Их было много этих листьев – они устилали землю, как выброшенные штормом морские звезды.

Мы шли к озеру. В рюкзаках лежала искусно мной изготовленная прикормка из мамалыги и жирные червяки в пластиковых коробках. Мы – это я, Макс и Лиза. Макс – это мой лучший друг. Лиза – это моя полоумная сестра.

Знаете ли вы, каково это – иметь дебильную сестру? Когда она без конца пускает слюни и в свои двенадцать так и не научилась говорить? Когда тебе надо таскаться с нею повсюду и тебя не приглашают на дни рождения, потому что мама, конечно же, заставит тащить с собой Лизу.

Она цепляется и липнет, в точности как этот чертов лист на моем сапоге. Я остановился и с неприязнью провел подошвой по лысеющей траве.

А Лиза отставала, и я раздражался все больше, проигрывая утренний разговор с матерью.

– Возьми ее с собой. Неужели это так сложно? Погляди, у нее никого нет кроме нас. Я не так часто прошу тебя!

И так хотелось крикнуть, что я ненавижу свою сестру лютой ненавистью за то, что она не такая, как все. За то, что родители, почему-то решили, что я должен быть нянькой для больной на голову девчонки.

Оглянулся – ее зеленый капюшон мелькал среди разноцветных листьев. Лиза стала хныкать.

– Подожди, Макс. Она устала.

Макс не без любопытства глянул на мою сестрицу:

– Она понимает, о чем мы говорим?

– Не думаю, – пожал я плечами, с равнодушием косясь на чуть шатающуюся фигурку в зеленой куртке.

Она подошла ко мне совсем близко и прямо в лицо ткнула ярко багровым кленовым листом. На лице застыла счастливая улыбка. Я подтер ей сопли и отбросил лист в сторону. Привал!

 

Три

– Раз, два, три, четыре, пять, – считал Макс. И так до ста.

– Все, я иду искать. Короче, кто не спрятался, я не виноват.

Зачем было соглашаться на эту дурацкую идею? Я залез в неглубокий овражек среди кустов боярышника. Лиза полезла конечно за мной, но я так злобно шикнул на нее, чтоб убиралась, что она, широко раскрыв свои светлые глаза замерла, а потом медленно и неохотно поплелась обратно к месту привала. Я видел ее капюшон возле засохшего малинника.

Как хорошо было просто лежать на прелых листья. Где-то над головой кричала сорока. Справа качалась ветка, облепленная яркими бусинами волчьих ягод, а слева был кусок неба. Пепельно-серый, туго спелёнатый дымкой.

Макс ходил где-то намного левее моего оврага и грозился меня задушить, когда найдет. Почему-то они с Лизой искали в противоположной стороне. А Лиза конечно уже и не помнила где я, поэтому не могла меня выдать.

И вдруг я почувствовал, что меня ищут не только Макс с Лизой. Едва уловимым холодком повеяло с земляных насыпей, и я услышал Ее шепот. Она была тут. Она искала меня, стелясь туманом по бурым листьям, летая серебристой паутиной по лесу, омерзительно смеясь от своей игры.

На сером лоскутке неба неожиданно показалась конопатая рожица Макса. Я не сдержал крика от неожиданности.

–А, вот ты! А где Лиза?

– Она же ходила с тобой, – мой голос дрожал.

– Я не знаю, думал Лизка увязалась за тобой. Я не видел ее.

Тут до меня дошло, что ни один из нас не имеет понятия, где сейчас моя больная сестрица.

– Нет! Нет, она не увязалась за мной на этот раз.

– Как ты мог допустить это? – накинулся я ни с того ни с сего на друга. В тот момент мне жизненно необходимо было сделать кого-то виноватым.

— Где теперь искать эту дуру?

– Мы найдем ее,– всего-то и ответил Макс.

Через час поисков меня начала бить дрожь. Я вдруг понял, что найти маленькую безмозглую девчонку в лесу еще сложнее, чем отыскать дождевого червяка после засухи.

Мы с Максом были взмокшие и охрипли, а лес сохранял свое невозмутимое безразличие. И только сорока хохотала, наблюдая за нами свысока. В конце концов, решили, что Макс пойдет домой и сообщит родителям, а я останусь и продолжу поиски.

Невозможно было даже представить, как вернусь домой один, я бы не выдержал взгляд матери.

Я продирался сквозь кусты шиповника и слышал, как с треском рвется плащёвка на куртке и видел, как на руках проступают алые полосы. И вдруг подумал:

– А если я ее не найду? Если она просто ушла и не вернется. Ее не будет больше в нашей жизни.

И мне стало сразу как-то спокойно. Я присел на поваленное мшистое дерево. В нос резко ударил запах палой и мертвой листвы.

– А если я не буду ее искать.

И мне стало ясно, что это будет самое правильное решение в моей жизни. Я посижу и отдышусь, а Лиза к тому времени может зайдет в самую чащу, там где место таким, как она.

Где-то трудился дятел, протяжно запела птица и потом все враз стихло. Под ноги медленно опустился осиновый лист цвета запекшейся крови на моих руках.

– Раз, два, три, четыре, пять. Я иду искать, – Она шла за мной по пятам. Она и не думала отпускать меня. Она играла.

Но тут совсем неподалеку раздался чуть слышный плач. Лиза была где-то там – в стороне сосняка у озера!

Я раздумывал мгновенье, а потом вопреки парализующему страху медленно пошел на звук.

 

Четыре

Когда я вышел на глинистый берег, уже стало темнеть. Вечер раскрыл свои сизые широкие крылья, как летящий филин над лесом. И еще я понял, что голоден, чертовски голоден. Плач растворился в сумерках. Был ли он на самом деле?

Озерная вода стояла темная и густая. Скользкие берега с приклеенными листьями.

А ведь Лиза такая неуклюжая, она легко могла оступиться, могла поскользнуться и ...

Озеро смотрело на меня своим неподвижным черным зрачком. Голос снова был рядом, снова дьявольский счет.

Я стал, как обезумевший раскачивать молодое деревце на берегу. Но оно крепко вцепилось корнями в землю. Корни… папа что-то говорил про корни. Мы сажали вишню этой весной, и папа говорил, что чем глубже корни, тем сильнее дерево. Даже если ломаются ветки. Дерево растет и с каждым годом становится крепче.

“Это суть семьи – держаться корнями друг за друга. Вместе – мы сила”, – говорил он, бережно придерживая тонкое деревце своей сильной и широкой ладонью.

И я тогда хмуро покосился на Лизу. Она, конечно же, была тут как тут. Неотвязная и лишняя.

Разозлившись, я схватил засохший сосновый сук с земли и стал размахивать в темноте. Сражаясь с невидимым соперником, пока голос не пропал.

Я очнулся, когда уже начала появляться луна. И тогда я понял, что мир поделен на темное и светлое. Темное не дремлет, оно приходит с завидной регулярностью и норовит поглотить в свою волчью пасть солнце, и озеро, и лес, и людей. Но победа тьмы не предрешена, пока есть луна и звезды.

А потом я включил фонарик и побрел домой, и это была самая тяжелая дорога в моей жизни.

 

Пять

– Пришел! Тетя Люба, он вернулся! – Макс выбежал мне навстречу из нашего дома.

— А твой папа с другими пошел в лес за тобой. Лизка спать отказывается без тебя. Все ждет!

— Лиза?

— Ну да она домой вернулась еще днем, представляешь?

Я, шатаясь, зашел в дом. Мама сидела в обнимку с Лизой, на столе лежал открытая книга со сказками и нетронутая тарелка с кашей. Мама молча смотрела на меня… мне показалось она что-то хотела спросить и боялась. А потом лишь тихо сказала:

— Голодный?

Я подошел к ним. Где-то за окном раскачивалась на ветру посаженная отцом вишня.

Мне казалось я вижу корни: ладонями они тянулись друг к другу, переплетая пальцы, крепко держась друг за друга. Им не была страшна тьма.

Больше Она никогда не приходила ко мне. Я оставил эту гадину в лесу среди сосняка у озера.

Кто Она спросите вы? Ее знают все. Рано или поздно Она приходит к каждому, просочится стылыми каплями страха, парализуя все хорошее и сильное, что есть у вас внутри.

Но есть и неплохая новость. Она не всесильна. Я смог ее победить… пока что.

 

Прочли стихотворение или рассказ???

Поставьте оценку произведению и напишите комментарий.

И ОБЯЗАТЕЛЬНО нажмите значок "Одноклассников" ниже!

 

+2
00:44
786
RSS
09:40
+1
Прекрасно написано, талантливо. Мне нравится.
00:02
+1
Светлана, благодарю от души свою постоянную читательницу rose
Не за что, я просто получаю удовольствие. Спасибо, Дана. wassup
Это мой любимый образ, — бабушка загорела…
23:38
Бабушка-милашка thumbsup