Эта глупая, глупая Россия! Эти злые, злые русские!

ПРЕДИСЛОВИЕ!!!

Вопреки всему аффтар и сам много чего понимает)))
Это так грустно… стоять по разные стороны баррикады. Аууууууу...
Ооооооо! Книга премудрости Екклесиаста нас прямо предупреждает: "Всё течёт, всё уходит, как песок сквозь пальцы. Всё пройдёт и 
исчезнет. ВСЁ СУЕТА СУЕТ. Кроме Творца."
Но, к сожалению, аффтар не обладает премудростью Екклесиастовой и впустил суету мира внутрь себя. А чтобы суета глупости, невежества и абсурда полностью не поглотила разум, душу и сердце, аффтар решил уменьшить её влияние на себя с помощью юмора, сказки и современных технологий.
Ах, аффтарский бред подстать бреду олимпийскому, случившемуся этой зимой)))
Аффтар также предлагает всем злым критикам ознакомиться с Книгой Екклесиаста в надежде, что тому перестанут мерещиться повсеместно всесильные "добрые цари", утихнет раздражение сердца и пропадёт желание бить аффтара ногами за непосредственность и желание пошутить. 

И всем моё почтение)))

Иронично-юмористическое чтиво.

ГЛАВА 1.

"Никогда ничего не замышляйте против России, потому что на каждую вашу хитрость она ответит своей непредсказуемой глупостью." (Бисмарк) 

www.youtube.com/watch?v=pICAha0nsb0


В наступившем полумраке лица уже различались не так чётко. Вышколенный секретарь направился было к заветному устройству, чтобы включить свет, но раздался как всегда спокойный и немного уставший голос президента: 

— Не нужно. Оставьте как есть. 

Секретарь склонил голову в знак согласия и неслышно вернулся на своё место. Звук шагов скрадывал густой высокий ворс персидского ковра ручной работы. Несколько человек молча сидели в удобных креслах с высокими спинками. На их лицах плясали сумеречные тени уходящего дня, подчёркивая суровое напряжение и глубокое раздумье. Чашки с ароматным кофе на столе так и остались нетронутыми. 

— Вот такая неприятная ситуация со спортом у нас сложилась, — нарушил тишину президент. 

Здоровяк, больше похожий на огромный шкаф или гору, встрепенулся. Раскатистый бас прокатился по небольшой зале. 

— Да Вы не волнуйтесь, Владимир Владимирович. Хотят спортсменов из России? Получат. Сделаем, что сможем. 

— Владимир Владимирович, — раздался слева тенорок, принадлежащий невысокому худощавому мужчине средних лет. — Мне нужны будете Вы, Сергей Викторович и Сергей Кужугетович. Завтра мы ещё раз проверим работу системы, проведём испытания и послезавтра начнём. 

Президент прищурился и хитро улыбнулся. 

— Послезавтра? Российские учёные уверены в поставленных сроках? 

— Да, — твёрдо отведил учёный и тут же смутился, но ещё более сгустившиеся сумерки не позволили этого увидеть. — Ах, совсем забыл. Жена моя, Лиза, пирожков домашних напекла, сказала угостить всех. 

— А с чем пирожки? — заинтересовался президент. 

— С картошкой, грибами, печёнкой, — совсем смутился учёный. 

— Давайте свои пирожки, Иван Александрович, — сказал президент. — А я сейчас насчёт чая горячего распоряжусь. Не возражаете? — и чуть помедлив, добавил: — Товарищи? 

— С удовольствием, — раздалось справа. 

— Спасибо, Владимир Владимирович, — поддержали напротив. 

— Дмитрий Сергеевич, распорядитесь насчёт чая на семь персон. Чёрного, с лимончиком? — спросил президент у сидящих рядом людей и, услышав разноголосое одобрение, уточнил: — Чёрный. Лимон, сахар и мёд отдельно. Кофе уберите. 

************************************************ 

ЧЕРЕЗ ДВА ДНЯ................ 

Томас Бах чувствовал, что спортивно-политические игры с Россией, в которые втянули МОК спецслужбы США и Великобритании, попахивают не очень хорошо. Но ведь пока всё прокатывало и получалось? Россия ползала на карачках, и подняться и выпрямиться ей не давали новые удары под дых. А сейчас России нанесли смертельный удар прямо в сердце. И неизвестно, сможет ли она оправиться от подобного. Если и оправится, останется инвалидом. Спортивные чиновники и юристы в России, словно по заданию ЦРУ составляли Уставы федераций и прописывали Законы, оставив спортсменов совершенно беззащитными перед акулами и пираньями Запада. Запад такие глупости и недоработки никогда не прощает и бьёт по самому слабому на уничтожение. Конкуренты Западу не нужны. 

Бах встал из-за рабочего стола и подошёл к широкому окну. Засунув большие пальцы в карманы брюк, президент МОК глумливо усмехнулся. Эти русские готовы на любых условиях ехать на Олимпиаду, унижаться, ползать на брюхе, лишь бы их пустили. Правы американцы, пожёстче с ними надо, чтобы поняли, кто настоящий хозяин в мире. Всё равно утрутся да ещё и поблагодарят за снисходительность. Рабы. 

Холёное лицо исказила гримаса презрения смешанная с брезгливостью. Странно, но Бах не ощущал радости. Зато ощутил нарастающую тревогу. Он попытался выкинуть из головы мысли о России и вернуть себе благодушное спокойствие. 

Неожиданно за спиной Баха раздался нежный с переливами звон, словно рассыпались серебряные колокольчики. Воздух задрожал и прошёл холодной волной в разные стороны. Бах не то, чтобы испугался. Скорее напрягся и встревожился. С опаской повернувшись на звон, президент МОК вытаращил глаза и открыл от изумления рот. За столом на его месте в небрежной позе восседал… президент России. Рядом с ним по обе стороны находились министр обороны России и министр иностранных дел России. От неожиданности Бах громко икнул. 

— Добрый день, господин Бах, — на прекрасном немецком поприветствовал Путин президента МОК, — да Вы рот закройте, муха влетит. 

— Муха, — повторил Бах, с трудом приходя в себя, и снова громко икнул. 

— Что, икота напала? — посочувствовал российский президент. 

— Простите, — сконфузился Бах и икнул ещё громе с каким-то подвыванием. 

— Совсем дела плохи, — погрустнел Путин. 

И Бах был с ним согласен на тысячу процентов. Плохи его дела, совсем плохи. Почему двигается воздух? И почему ему мерещится руководство России, да ещё и в его кабинете? И как он, Бах, может общаться с тем, что мерещится? Зачем он так часто и подолгу думал о глупой России? 

Два других миража Лаврова и Шойгу сидели молча, но не сводили с Томаса суровых обвиняющих взглядов. И под этими взглядами Баху было так неуютно и страшно, что хотелось немедленно забиться в щель под плинтусом и пересидеть страшное время. Президент МОК решил изловчиться и выскочить из кабинета, но ему помешал Шойгу. Министр обороны встал, подошёл к двери и закрыл её собой. Заложив руки за спину, он не мигая уставился на Баха. Томас решил прорваться сквозь наваждение и… пребольно врезался носом в грудь Шойгу. 

— Ополоумел? — строго спросил Шойгу. — Самоубиться мы никому не позволим. 

Из того, что сказал министр обороны, Бах не понял ровным счётом ничего. Его нос распух и болел, икота и не думала отпускать, поэтому соображал президент МОК туго. К нему протянулась рука президента России со стаканом воды. Где он её взял и когда успел налить, Томас отследить не успел. 

— Вытяните шею и выпейте воды, — сказал Путин. — Икота пройдёт. 

Трясущимися руками Бах взял стакан. 

— Вы не миражи, — прохрипел он, дико вращая глазами. 

— Не миражи, — подтвердил Путин. 

— Как вы сюда попали? Кто вас пустил? 

— Странный вопрос, — нахмурился министр иностранных дел. — Для России закрытых дверей не существует. 

Бах непроизвольно дёрнулся. 

— Сергей Викторович, — мягко попросил Владимир Владимирович, — не запугивайте хозяина кабинета. 

Лавров пожал плечами и с невинным видом снова ответил на английском: 

— Я всего лишь объяснил ситуацию. 

Бах потихоньку мелкими шажочками приблизился к своему столу и торопливо стал шарить рукой по внутренней поверхности стола в поисках кнопки вызова. 

— А вот это Вы зря, господин Бах, — вздохнул Лавров. — Проводочки я уже обрезал, не сработает. 

Бах, мелко трясясь, опустился прямо на пол. 

— Вы меня убивать пришли? — прошептал он. 

— Ну что Вы, господин Бах, — весело засмеялся президент России. — Мы же не бандиты с большой дороги. Мы, вообще-то, пришли провести конструктивный диалог. 

Шойгу подошёл к, сидящему на полу, Баху, поднял его, отряхнул несуществующую пыль — мягкому месту при этом было очень больно — и усадил на стул. 

— Сергей Викторович, — обратился Владимир Владимирович к министру иностранных дел. — Достаньте, пожалуйста, документы. 

Лавров достал из объёмного портфеля довольно большую пачку листов с различным текстом и передал Путину. Президент России положил листы на стол перед Бахом. 

— Мы настоятельно просим Вас, господин Бах, ознакомиться с этими документами в самое ближайшее время. Для Вас же самого лучше будет. Время визита к Вам вышло. До встречи. 

— До свидания, — сказал Лавров. 

А Шойгу ничего не сказал, хмыкнул и улыбнулся уголками губ. Снова раздался серебряный звон, прошла холодная волна и три гостя исчезли. 

Томас Бах минут десять сидел, боясь пошевелиться. Перед ним лежала стопка русских документов, рядом стоял стакан с недопитой водой. Тишина давила на голову. 

— Что это было? — громко спросил Бах неизвестно у кого. 

ГЛАВА 2

vk.com/id406380016?z=video406380016_456239649-2

Макларену не спалось в эту ночь. Из своего спокойного канадского городка он прибыл по делам WADA в Нью-Йорк. А если точнее, ему позвонили из спецслужбы США по поводу информатора Родченкова, на основании показаний которого был выстроен весь доклад Ричарда против российских спортсменов и российского спорта вообще. Вызов Макларена был обусловлен странными поведением и заявлениями информатора.

Апартаменты в гостинице "Плаза" для высшего общества могли удовлетворить даже королевский вкус. Но Макларен, извертевшись на постели, раз десять уронив на пол мягкое, пахнущее свежестью и чистотой одеяло, наконец, встал и, ругаясь про себя, стал заваривать кофе. 

Странный противный скрежет, шедший от окна, словно кто-то что-то выпиливал, привлёк его внимание. Окно на десятом этаже со стороны улицы было облеплено десятком людей в маскировочной одежде, намертво приклеенных к нему с помощью присосок. Нажав на кнопку небольшого прибора они отключили всю возможную сигнализацию в номере — она дала о себе знать жалобным писком и отключилась, — и теперь резали стеклопластик. От неожиданности турка с горячим напитком выпала из рук главы WADA и с грохотом упала на пол, облив обе ступни. Макларен закричал от боли и рухнул на софу. 

Люди за окном дружно надавили на прозрачный пластмасс, раздался характерный треск, и все десять человек ввалились внутрь. Пришельцы оказались огромными здоровяками.

— Здрассте, — пророкотал один. — Надо ж, как буржуи живут. Ладно, привет из России. Алёна, переводи.

Россия… РУССКИЕ!!! Но почему у него в номере? Какая-то группа захвата. Его берут в заложники? России это даром не пройдёт! Он устроит грандиозный политический скандал. Надо оставить о себе знать агентам из спецслужб. Но каким образом? Все эти хвалёные ЦРУ и Госдеп никуда не годятся! Профукать у себя под носом ВОТ ЭТО!!! Макларен задыхался от негодования и страха. 

От группы в маскодеждах отделилась… БАБА… Макларен вдруг сразу понял, что это БАБА и почему русские так называют своих женщин. Некрасова он не знал. Но почувствовал, что такая и в горящую избу войти сможет и на вилы поднять… некоторых, если придётся. Раздумывать не станет. Большая, статная, с красивым лицом и строгими серыми глазами, под взглядом которых Ричард почувствовал себя очень неуютно, словно напакостивший школьник. Голос у русской пришелицы оказался низким с хрипотцой и успокаивающими ласкающими интонациями. При его звучании вся злоба и страх, негодование и отчаяние Ричарда исчезли без следа.

— Гуд найт, — поздоровалась Алёна. — Рады Вас приветствовать в добром здравии.

— Доброй ночи, — ответствовал Макларен, глупо улыбаясь. — Вы кто?

— Я или мы? — уточнила Алёна.

— Ты, ты, — закивал Макларен.

— Ведьма я, — вздохнула Алёна, — сибирская, потомственная. Ведающая Мать Берегиня. Не слышал?

— Как ведьма? — опешил Ричард и дёрнулся.

— Ну как-как… Это у вас в Европе женщин на кострах сжигали за знания. А у нас в России к ведающим матерям приходили судьбы исправлять. Что ж нам с тобой делать, профессор? — спросила Алёна, присев перед Маклареном на корточки и подперев щёку ладонью.

— Ничего не надо делать, — испугался Макларен.

— Не будем, — легко согласилась Алёна. — Ты нам справки только выпиши.

— Ка-какие справки?

— Что нам можно пользоваться допинговыми препаратами по медицинским показаниям.

— Вы кто? — строго спросил Макларен.

— Мы? — Алёна улыбнулась. — Атлеты из России. И по некоторым медицинским показаниям нам нужны лекарства, которые внесены вашим WADA в список допинговых.

— Вы не имеете права! — начал было Макларен, но его тут же оборвал искрящийся смех русской ведьмы.

— Имеем, — Алёна встала и, глядя на Ричарда сверху вниз, снисходительно улыбалась. — Когда Вы познакомитесь с представителями российского спорта, сами поймёте необходимость применения подобных препаратов. Ваши-то их применяют по куда более незначительным показаниям.Не брыкайтесь. Если мы с Вами всё решим полюбовно, через час нас здесь уже не будет. А если будете спорить, придётся… — Алёна вздохнула. — Придётся применить психотерапию.

Дальше по мнению Макларена начался полнейший абсурд и трэш, вспоминая который он вздрагивал, начинал метаться по своему дому в Канаде и тихо бормотать молитвы. Сейчас же Ричард сжался. Ему снова стало страшно. Почему его не спасают?

— И не спасут, — раздалось сиплое и хриплое, прерываемое кашлем, на ужасающем ломаном английском. — Они спать изволят. Как раз возле дверей Ваших чудных комнат. Слушай, хозяин, я сесть хочу, и есть. Дорога такаааая дальняя. А ты не предлагаешь. Совсем невоспитанный. Алёна, ты к кому нас привела? Почему я должен разговаривать как Соловей-разбойник, когда у него Илья зубы выбил? Дурацкий язык. Ты сесть нам предложишь? — неожиданно рявкнул голос на Макларена и зашёлся кашлем.

Ричард снова дёрнулся.

— Ендарь, тише, — отозвалась Алёна, не отрывая взгляда от Макларена. — Хозяин не предлагает, сами располагайтесь, как считаете нужным.

Прибывшим странным русским дважды предлагать было не нужно. Они с хохотом и визгом быстренько разбежались по апартаментам, кто куда хочет. Макларен с ужасом услышал как шумит в душе вода, хлопают баночки с холодным пивом, разливается в воздухе аромат кофе, раздаётся мощный храп с его… ЕГО!!!.. кровати и громкое смачное чавканье со стороны мини-холодильника, а с двух сторон к нему подсаживаются два здоровых амбала. Софа резко прогнулась под ними и жалобно заскрипела. При этом ни двинуться профессор не мог, словно его крепко-накрепко привязали к софе, а ту привинтили к полу, ни слова вымолвить, как-будто враз онемел. Даже замычать не получалось. Странным образом все перешли на русский, который Макларен тоже вдруг стал понимать. Паника била в голову. 

— Ну, что ж, начнём, — сказала Алёна, подошла к небольшому стеклянному столику и поманила софу к себе пальцем. Та послушно двинулась с места и, как на шарнирах, подкатила к столу.

— Умница, — похвалила русская ведьма.

Макларен мог поклясться, что софа ощерилась и завиляла хвостом. 

"Околдовали! Загипнотизировали!" — в ужасе думал профессор.

"Да кому ты нужен, колдовать на тебя, рептилоид несчастный", — раздалось презрительное у него в голове.

Глаза Макларена выражали столько ужаса, что Алёне на миг стало его даже жалко, что ли.

— Ну-ну, — успокаивающе произнесла она. — Сейчас Вы нам всё подпишите, и мы исчезнем. Обещаю.

С головы и языка Ричарда спали путы, и он энергично, соглашаясь, затряс головой, подтверждая действо громкими восклицаниями:

— Йес! Йес!

— Вот и ладненько, — добродушно сказала ведьма.

На плече Алёны на длинном ремне висела кожаная барсетка. Под округлившимися от ошеломления глазами Макларена Алёна достала из неё десять вадовских бланков, которые использовались для разрешения применения медикаментов, внесённых в список допинг-препаратов. На бланках уже стояло несколько подписей коллег профессора. Дело оставалось только за ним. 

— Печать сами поставите или мы? — поинтересовалась Алёна, подбрасывая на ладони коробочку с вадовской печатью.

— Поставлю, — прохрипел Макларен.

— Чудненько, — улыбнулась Алёна и, расположившись на стуле напротив, громко позвала: — Матрёна!

— Ииидууууу! 

Шум в душе внезапно прекратился и в комнату вошла полуголая мокрая девица. Профессор с сожалением смотрел, как вода ручьями стекает с неё и портит дорогущий гостиничный ковёр. Девица взяла стул и села рядом с Алёной. В воздухе появилась частая расчёска, инкрустированная золотом и драгоценными камнями. Девица взяла её прямо из воздуха и стала расчёсывать мокрые золотые волосы. Те слегка позванивали, соприкасаясь с костяными зубьями.

"Красавица", — отстранённо подумал Ричард.

Русская Ведьма пододвинула к Макларену бланк, и тут же руки профессора приобрели подвижность.

— Матрёна Моревна Водяницына, — живо представилась мокрая девица и ощерилась улыбкой. Страшной для канадского профессора. Во рту блеснули жемчужные зубки, острые как у акулы. 

Профессор отшатнулся.

— Какой лапушка, — не унималась девица. — Бабушке моей понравится. Приезжай к нам на Русь, я тебя утоплю. Русалом станешь, родственником Водяного, обрусеешь, будешь мужем бабушки, мне дедулей. Она давно себе пару подыскивает.

— Ноу! Ноу! — перепугался Макларен и замахал руками.

— Не хочешь, и ладно, — надулась Матрёна. — Только теперь большой воды остерегайся. У нас родственников по всему миру речному и морскому… Уйма, — пригрозила она.

Что такое "уйма" Макларен не понял, работающее в режиме "форс-мажор" подсознание подсказало, что это очень много, как звёзд во вселенной. 

Всё это ужасно. Ужасно! Пусть его отпустят. Живым. Он всё подпишет и со всем согласится. Только пусть его оставят в живых и отпустят.

— Сладенький мой, — пропел кто-то над ухом и Макларен, обернувшись, завороженно уставился в зелёные глаза. — Твой страх такой манящий... 

Ещё одни острые зубки клацнули над ухом Ричарда.

Но тут вмешался сухонький и  седой как лунь длиннобородый невысокий старичок. Откуда он возник британо-канадец так и не понял, словно из стенки вышел. Он насмешливо оглядел обездвиженного хозяина номера и выдал:

— Кхе-кхе, не выйдет у вас ничего, девоньки. Он мальчиков любит.

Золотоволосая противно захихикала и Макларену неожиданно стало совсем не по себе из-за своего… гхм… невинного увлечения.

— Матрёна, Русала, уймитесь, — вздохнула Алёна и положила перед профессором второй бланк. 

— Русала Посейдоновна Русалкина, родственница Матрёны, — представилась зеленоглазая, присаживаясь на спинку софы возле профессора и начиная перебирать седые волосёнки на голове сходящего с ума от страха Макларена. 

Склонившись к уху профессора, Русала спросила томным шёпотом:

— Историю "Русалочки" Андерсена читал?

— Йес. Йес, — согласно закивал Макларен.

— Умница, мой сладенький, — Русала провела ему по лицу зеленоватым локоном и почесала за ушком, и Макларен неожиданно для себя издал странные булькающе-довольные звуки. — Когда хвост русалки превращается в ноги, ходить ей больно. Мне нужны препараты, укрепляющие кости и устраняющие боль.

— А мне, — встряла золотоволосая, — нужны препараты, сглаживающие агрессию. По отношению к мужчинам — Она захихикала и тряхнула звенящим золотом волос. — Ежели какой прицепится, всех из вашего мира в свой перетаскаю.

"А ведь прицепятся", — вдруг тоскливо подумал Ричард.

Он покосился на амбалов, сидящих по бокам. Те, сложив руки на груди, вальяжно сидели откинувшись на спинку софы и прикрыв глаза. Словно происходящее здесь их совсем не интересовало.

— Подписывайте, — раздался ровный голос Алёны, и она протянула Макларену ручку.

Макларен размашисто подписал оба бланка.

— Печать.

Профессор поставил печати.

Получив справки, Алёна сразу спрятала их в барсетку. Золотоволосая ушла и снова послышался шум воды в душе. Русала так и осталась сидеть подле Макларена. Она покусывала ему ухо и легонько мяла прохладными пальчиками затылок, вызывая у профессора кучу мурашек и странные мечтания и желания, в которых мальчикам уже места не было, и шёпотом увещевала его бросить эту постылую жизнь и отправиться на Русь к отцу её в Северное Подводное Царство. Макларен слабо отнекивался, осознавая, что барахтается в какой-то тягучей липкой паутине.

В чувство Ричарда приводил насмешливый взгляд Алёны. Профессор цеплялся за него, как за спасательный круг. И всё же где-то в глубине своего естества ему было лестно, что атлеты из России представляются ему и сообщают о нужных препаратах. Планка гордости за себя и собственной значимости даже в таких невероятно сложных условиях поднималась. Словно от Ричарда что-то зависело. Он очень хотел в это верить.

— Ендарь! — позвала Алёна, протягивая Макларену следующий бланк

В комнату вразвалочку вошёл здоровенный детина. Его лицо, особенно задравшийся вверх нос, чем-то напоминало кабанье. Из под верхней и нижней губ выглядывали кончики мощных клыков. В руках детина держал баночку пива и батончик с орехами. Вкусно хрумкая и причмокивая, он уселся на стул, где недавно сидела Матрёна.

— Поддубный Ендарь Вяткович, — просипел-прохрипел детина. — Я нуждаюсь в сложных препаратах, переваривающих пищу и напитки и выводящих их из организма. Организм у меня такой. Привык одним воздухом питаться. Не, ну что у вас за пиво? Что за орехи? Гадость какая, — он выплюнул на ковёр изо рта пережёванную смесь шоколада и орехов, банку с пивом запустил в изрезанное окно. 

— Ендарь, — раздался громовой раскат. — Не балуй. 

В окно заглянул огромный глаз. У Макларена на голове зашевелились волосы.

— Святогорушка, — обрадовалась Алёна. — Проснулся? 

— Проснулся, — прогрохотало снова, выделяя "о". — За вами пришёл. Всё готово?

— В процессе, — отозвалась Алёна.

— Мать, подсобить чем?

— Сейчас узнаю, — Алёна посмотрела на Макларена. — Так всё подпишите или Святогору волю дать?

— Не надо, — еле ворочая языком пискнул профессор. — Подпишу.

Уже не глядя, он поставил подпись и печати на всех остальных бланках. Алёна быстренько убрала их в барсетку. Затем из нагрудного кармана комбинезона достала конверт и протянула его Макларену.

— Спасибо за помощь и содействие, — улыбнулась она. — Здесь билет на Ваше имя на авиалайнер до Торонто на 6:00 из аэропорта "Ньюарк". Советую Вам отбыть домой. Вещи помочь собрать?

Макларен беспомощно осмотрел ужасающий бедлам и кивнул головой. Он смирился. Смирился с присутствием ужасных, непонятных, злых русских монстров. И старался ни в коем случае не поссориться с ними. Он боялся так, как никогда в жизни. Но странное дело, страх был притуплен, и профессор чувствовал себя полуживым, а правильнее полумёртвым.

— Вам лучше уйти с нами. Времени до отлёта, — Алёна глянула на наручные часы, — осталось чуть более трёх часов. В аэропорту подождёте. Одевайтесь.

Как в замедленной киносъёмке Макларен стал при водить себя в порядок и одеваться, механически выполняя привычные движения.

Алёна громко свистнула.

— Общий сбор! — крикнула она. — Всё убрать и собрать оппонента, он уходит с нами.

Началась всеобщая суматоха, которая закончилась довольно быстро. Ричард молча смотрел, как восстанавливается первозданная чистота номера, исчезают мокрые грязные пятна на ковре, растворяются в воздухе обёртки от батончиков и банки из-под пива. Проплыл по воздуху и плавно опустился рядом с ним уже собранный небольшой чемоданчик, с которым Макларен прибыл в Нью-Йорк. На его глазах происходило нечто из ряда вон выходящее, подобное фантастическим или фэнтезийным историям. Мозг слабо пытался задуматься, почему он не удивляется, не истерит, не паникует, а воспринимает всё как должное?

Понимающая усмешка русской ведьмы кольнула глаза.

— Ничего, к вечеру отойдёшь. Сейчас рано тебя ещё включать.

"Включать? — слабо удивился Ричард. — Разве я робот?"

— Не робот, — выдал подошедший амбал, что сидел рядом на софе. — Но мы умеем управлять сознанием кащеев. А ты и есть кащей. Паразит общества.

И смачно и брезгливо сплюнул на пол. Впрочем, русская ведьма неодобрительно глянула на амбала и покачала головой, затем перевела взгляд на плевок и тот слизнуло огнём, только лёгкое шипение раздалось.

Алёна осмотрела всех собравшихся. Кивнула седому, как лунь, старику и кинула ему ключ от гостиничного номера. Тот ловко поймал его.

— Кузьма, отнеси ключи от номера портье.

Кузьма растворился в воздухе, появившись вновь ровно через минуту.

— Готово.

Алёна удовлетворённо улыбнулась.

— Уходим, — сообщила она и первой шагнула в подставленную к окну ладонь Святогора.