Вечная тьма

Вечная тьма

В просторном зале здания, некогда служившего клубом, стоял несмолкаемый гул. Тусклый свет постоянно моргал, не позволяя разглядеть пришедших. Свисавшая с потолка лампочка так и норовила окончательно угаснуть, погрузив пришедших людей во тьму. Спрятав руки в карманы и укутавшись в шарфы, обеспокоенные, переминаясь с ноги на ногу, обсуждали последние события и возможную причину общего схода. Такие собрания устраивались не часто, только по важным поводам.

— И ради чего только стянули нас сюда. Ветер и днём до костей продирает, а сейчас и подавно, — наклонившись к Артему, произнес Виктор Иванович.

— Старый, какой день? – Артему совершенно не хотелось говорить.

Расталкивая пришедших, он двигался в первые ряды, краем уха слушая недовольные возгласы. Не то, чтобы его сильно интересовало это мероприятие, скорее он хватался за надежду отделаться от назойливого старика, который и без того докучал ему на работах. Втиснувшись, наконец, между самых неравнодушных слушателей, он, пригладив непослушную бороду и натянув капюшон, принялся ждать.

«И вечно старик жалуется. То день не тот, то вечер, то утро. А ведь сколько на часы не смотри, вокруг вечная ночь, а над тобой черное небо да густые тучи. Интересно, что сейчас скажут? Что в этот трудный час нельзя лениться, что снова склады спиртовые обчистили? А, к черту» — мысли крутились в голове Артема лениво. Он трудился на льдах, вылавливая рыбу. Каждую неделю в окрестных водах её становилось всё меньше, что никак не хотел понимать начальник смены, по фамилии Савчук. Вечная ночь ему нипочем, а вот от начальства нагоняй получать – это страшнее. И кому сейчас какое дело до этих выговоров? Этот увалень постоянно, принимая наловленное, дышал на рыбаков перегаром и отчитывал, по чем зря. Больше всего доставалось Артему, до поры до времени. Дело не в том, что он меньше всех ловил, просто ему хватало смелости и гордости защищаться. Однажды Виктор Иванович заметил, что Савчук постоянно указывает не то количество рыбы, которое ему приносят. Простая схема: в накладных указываешь меньшее количество, а образовавшийся остаток несешь домой. На данное замечание начальник разразился гневом и бранью, толкнув тщедушного старика. Артем не стал молчать и хорошенько наподдал Савчуку. Комитету по охране докладывать не стали, потому как тогда пришлось бы сидеть в изоляторе обоим.  После случившегося Виктор Иванович разглядел в Артёме друга, а Савчук рыбу считал честно, позволяя себе лишь злобно посматривать исподлобья. Вот и сейчас Артем почувствовал на себе этот взгляд, полный ненависти, исходивший от начальника, прижавшегося к стене в дальнем конце зала. На этот взгляд Артём предпочитал отвечать лишь презрительной улыбкой.

— Всем тихо! – резкий голос главы поселения заставил людей утихнуть. Несмотря на свой маленький рост, ему удавалось заставить себя слушать.

Моргнув еще несколько раз, лампочка окончательно потухла. В наступившей тишине было отчетливо слышно, как порывы ветра скребут по прохудившимся доскам, так и норовя ворваться внутрь. Образовавшая темнота побудила некоторых к смелым поступкам, вдруг из толпы раздалось: «Когда караван с большой земли, начальник?». «А не будет больше караванов» — медленно ответил тот.

Заявления главного эхом разлетелось по помещению, заставив поутихнуть даже тех граждан, которые подобные собрания предпочитали проводить в перешептываниях по углам.

— Это как же не будет? Кинули нас что ли? – выкрикнула женщина и середины зала.

— Нет. Я только что с центра, благо сюда успел, — продолжил главный. – Ученым не удалось ничего придумать, а по их подсчетам Рубикон уже перейден. Белохалатные редко ошибаются. На прошлом собрании мы обсуждали усиление холода и вот, завтра точка невозврата. Планета окончательно замерзнет. Лёд будет не прорубить, настолько он станет толстый. Всё немногочисленное, что живо, покроется холодом и умрет. Ничего не поймать, никакого дерева не срубить, как не старайся. Вся техника выйдет из строя. Никакой дом, никакой бункер, ничего не спасет.

Главный резко замолчал. По толпе прокатились удивленные возгласы, где-то стали всхлипывать женщины.

— Моё руководство более не нужно. В центре полная анархия и беспредел. И чтобы я вам сейчас не сказал – всё не имеет смысла. Я лишь прошу комитет охраны не допустить окончательного хаоса. Надеюсь на вашу доблесть, даже перед лицом гибели. Люди, идите в дома к родным, и проведите последние часы с близкими. Больше мне сказать нечего.

Скорые шаги главного стали постепенно тонуть в набирающей обороты панике. Возмущения, возгласы и рыдания стали захлебываться в образовавшейся давке. Андрей, пожалевший, что стоял в первых рядах, напрягая все силы, старался пробиться к выходу. В разных частях толпы стали слышны хлёсткие удары. Комитет охраны, не знающий, что делать в подобных внештатных ситуациях, применил дубинки. Прикрыв голову руками, Артем, оттолкнув одного из охранников, старался лавировать в живом потоке. Он ногами чувствовал тела под собой, но поднять упавших не было никакой возможности. Тем временем толпа, навалившаяся на дверь, снесла её с петель и вывалилась на улицу, позволив промозглому ветру наполнить помещение. Наконец Андрей, перепрыгнув какого-то бедолагу, очутился в холоде. Люди разбегались, кто куда, падая, бранясь и рыдая. Артём бежал по тёмным улицам, ориентируясь скорее по памяти, чем по редкому свету из уличных домов. А селение тем временем погружалось в хаос. Самые предприимчивые грабили склады с провизией и спиртом, вырывая друг у друга добытое. Комитет охраны отступал к штабу, отбиваясь от разъярённых и обезумевших людей. Наконец Андрей увидел домик, в окошке которого виднелся тусклый свет. Нина, его жена, выставляла свечи на стол, экономя топливо к генератору.

Подбежав к двери, Артем, выдохнув и заставив тело успокоиться, постучал в дверь. В ту же секунду та распахнулась, и встревоженная Нина встретила мужа, держа в руке нож.

— Чего ты не закрыта?! – крикнул Артем, вбегая в дом.

— В городе черт пойми что, я волновалась и ждала тебя, — кинувшись в объятия к мужу, сказала Нина. – Что происходит?

— Самое страшное, — тихо произнес он в ответ, крепче прижимая жену.

Нина сразу всё поняла. Все страхи, все опасения сменились одной мыслью. Такой исход предполагали оба, но невозможно подготовить себя к неизбежному. Горело здание охранного комитета, во всех концах города раздавались редкие выстрелы, с соседнего дома вышел мужчина и, оставив дверь открытой, направился во тьму бушующего поселения, оставляя за собой кровавые следы. Артем прижимал всхлипывающую Нину и тут заметил, как из соседней комнаты за ними наблюдала Ася.

Творившаяся суматоха разбудила дочку, и теперь она, заспанная и напуганная, смотрела на них большими голубыми глазами, не решаясь подойти. Аккуратно отстранив плачущую жену, Артем направился к Асе.

— Что случилось, папочка? – произнесла она, обнимая отца.

— Ничего, девочка моя, в городе просто хорошие новости. Завтра, когда мы все проснемся, наконец будет тепло, — на этих слова Нина, закрывая лицо руками, ушла на кухню.

— С мамой всё хорошо. Беги в комнату и одевайся, сейчас будем вкусно кушать.

Проводив взглядом убегающую дочку, Артем пошел к двери. Закрыв замки и засовы, перепроверив всё для надёжности, он направился на кухню. Нина накрывала на стол все имеющиеся припасы: консервированное мясо и овощи, чай и недавно пожаренную рыбу. Она быстро пришла в себя. Умение брать себя в руки в патовых ситуация покорило Андрея когда-то, до наступления холода, и восхищало каждый раз. Подкинув дров он, прикрыв дверцу, наблюдал за женой. Плечи расправлены, волосы собраны в хвост, движения ровные, не суетливые. Она точно знала, что сейчас нужно делать. Комнату постепенно наполняло тепло и уют, стол приобретал праздничный вид. Пир во время чумы, но такой нужный, последний пир. Нина всё делала ловко, но, услышав отдаленный выстрел или крик, нервно подергивалась. Артем прошел в соседнюю комнату и через минуту вернулся с гитарой. Старенькая пыльная шестиструнка. Не было у него настроения играть, но понимание того, что более подходящего момента уже не будет, заставило стереть пыль, настроить, как сумев, старые струны и вспомнить знакомые мелодии.

Вскоре пришла Ася.

— Вот, папочка, рисовала сегодня – передав простенький рисунок, Ася присела за стол.

— Спасибо, солнышко. Налетай, сегодня можно что угодно и в любых количествах.

В сложившейся ситуации Андрею не часто приходилось наблюдать восторг в глазах дочери. Но увидев, с какой радостью Ася потянулась к мясу, он не смог сдержать улыбку. Самому же кусок в горло не лез, как и Нине. Весь ужин они старались говорить с Асей, обнимать и как можно больше трогать, стараясь не напугать дочь, радующуюся такому вниманию.

— Почему у тебя слёзы, мамочка?

— От большой к тебе любви, милая.

— Папочка, а что это за таблетки?

— Милая, их нужно все выпить. Наши доктора сказали, что если все-все люди их выпьют, то завтра, наконец, будет тепло.

  — Но их так много, папочка.

— Знаю, милая, мы с мамой тоже будем их пить.

Запивая горсть таблеток водой, Ася не могла видеть, как Нина вышла в соседнюю комнату и, уткнувшись в подушку, сдерживает горький плачь.

  — Всё хорошо, милая, завтра ты проснешься, а за окном будет сиять солнышко. Как на том рисунке, что ты мне показывала – приговаривал Артем, убаюкивая и поглаживая засыпающая на его коленях дочь.

Вскоре он ощутил, как Ася перестала дышать. Не в силах больше сдерживаться, Артем зарыдал, изо всех сил прижимая к себе маленькое беззащитное тело. Прибежавшая жена рухнула на колени рядом с ними.

— Так лучше, дорогая моя. Это лучший исход. Пойдем, – преодолевая боль от смерти дочери, Артем поднялся и направился в их общую спальню. Уложив девочку в постель, он обескураженно стоял и смотрел на неё, стараясь запомнить всё до самой маленькой детали. Найдя в себе силы, пришедшая Нина заботливо укрыла Асю, поцеловала её и кинулась в объятья к Артему. Он гладил её волосы, стараясь успокоить. Вскоре Нина отстранилась от мужа и, заглянув в заплаканные глаза, произнесла: «Но на тебя ведь таблеток не хватит». Артем лишь крепче прижал жену к себе.

Из соседнего дома пошел дым, по всему поселению слонялись обезумевшие и пьяные жители. Иногда в дом стучали. Пьяный Савчук старался выломать дверь, но та не поддалась. Он попытался разбить окна, но железные прутья не позволили бы ему пробраться внутрь.

— Давай, Нина, пора. – Произнес Артем, отстраняя от себя жену.

Нина не разжала рук, лишь пристально и очень внимательно смотрела на мужа, затем крепко поцеловала и вышла на кухню. Артем слышал, как она набрала воды в стакан и принялась пить. Сев на кровать, на которой спали они с женой, он просто ждал, до боли сжимая кулаки. Невозможность повлиять на происходящее сковывало тело. Они знали, что так будет и старались получить всё от остатка былой жизни и, как не было страшно обоим, продумали свой последний вечер до мелочей. Но как может холодный расчет перебить такую несправедливую и неправильную гибель собственной дочери? В комнату вошла Нина. Они лежали, прижавшись друг к другу, слушая предсмертную агонию замерзающего мира.

— Сделай всё, как мы хотели. Не позволь им потревожить нас, прошу тебя! – напрягая последние силы, шептала Нина.

Артём крепко поцеловал жену и вышел в кухню.

«Нужно всё успеть» — думал он, разливая горючее по их маленькому дому. Чиркнув спичкой, Артём отправился обратно, не глядя на разгорающееся пламя.

— Всё хорошо, милая. Как мы и хотели, — произнес он, заходя в комнату.

Но никто ему уже не ответил. Артём снял верхнюю одежду, достал из – за ремня охотничий нож и, не думая, полоснул себя по венам обеих рук. Пожар в соседнем доме освещал комнату. Артем смотрел в окно, истекая кровью, пока чёрный дым постепенно наполнял спальню. Сил не осталось, как и эмоций. Лишь тёмная, как эта вечная ночь, пустота в душе, которую уже ничем не заполнить. Лишь одно удивило его. Он заметил, словно в дали, из-за густых туч, на землю пытается пробиться маленький солнечный лучик. «Я уже и не помню, как оно выглядит. Смерть рождает хорошие воспоминания» — подумал он и медленно опустился на кровать, прижавшись к жене.