Этот материал не хотела размещать, но потом решилась. «К покойнику» На третьем курсе я писала курсовую работу по литературе «Реальное и фантастическое в ранних повестях Ф.М.Достоевского». Работала много — и в читальном зале, и в общежитии. Настроение было не очень: папа, мой любимый папа, был при смерти (онкология). А ему всего 43 года. Молодость брала своё… Отвлекалась. Но боль всё время жила со мной. Я — его любимая дочка, его гордость, к тому же и внешне похожа на него. Весь первый курс он провожал меня, довозил до общежития. Проверит, исправны ли замки, работают ли шпингалеты… Потом ехал назад из Мичуринска в Скопин – и сразу на работу… На военной переподготовке облучился ( с ним ещё 12 человек). Все умерли… Сохранились папины письма, где ему писали, что умер тот-то, ещё один… И вот стало со мной происходить что-то странное… Оставшись одна в комнате общежития, я начинала слышать шелест страниц. Интересно, что это были разные звуки: то будто толстые альбомные листы переворачивают, то тонкие-претонкие, то обычные, будто тетрадные… Отличалось и темпом: то медленно, то быстро. Иногда листание приостанавливалось, а через какое-то время возобновлялось. Если же в комнате, кроме меня, был кто-то, я эти звуки не слышала. Рассказывать об этом кому-либо не хотелось, но всё-таки кому-то (сейчас уж не помню кому) рассказала. Авторитетно объяснили — это к покойнику… В воскресенье мы готовились к последнему экзамену летней сессии – зарубежной литературе. Был День молодёжи, 24 июня 1973 года. Девочки уговорили меня пойти в парк, просто там посидеть, послушать духовой оркестр, немного отдохнуть от книг. Только пришли, а меня уж ищут – умер папа… Когда я вернулась после похорон в общежитие, никаких «листаний» больше не слышала.
Здорово! Люблю Константиново. В этом году там должны быть юбилейные торжества… Может, будут… А мы ещё ездим в очень живописное место в Касимовском районе — деревню Клетино, где речка Гусь, на родину Евгения Маркина (второго после Есенина). У него прекрасные стихи. Одно из любимых — «Изумление». Изумление
Очень интересно, Елена… Подумала: о своей встрече с морем тоже как-нибудь напишу, хотя это было больше 30 лет… Это был Коктебель (тогда Планерское), Феодосия, Судак. И это был настоящий триллер! Про окна тоже… Это, наверное, у многих такие ощущения. У меня есть стихотворение «Одинокое окно». Одинокое окно Ночь наступила. Спят все давно … Только одно Светит в тумане чьё-то окно. Пятый этаж. Угловая квартира. Штора подробности жизни закрыла. Стылая в луже мерцает вода… Может быть, «Скорая» мчится сюда? Может быть, в этой квартире беда? Пятый этаж. Угловая квартира… Может быть, дочка не позвонила? Дети, работа, муж ненадёжный … Вот и не спится, вот и тревожно… На страже тонометр, куча таблеток … Мысли тревожные: что там у деток?
Это какой-то филологический сон)). Прямо сюжет для фантастического произведения. Очень интересно! Многие моменты, которые вы описали, бывают и в моих снах: мешают, не успеваешь, преследование… Что-то это всё-таки значит!
«К покойнику»
На третьем курсе я писала курсовую работу по литературе «Реальное и фантастическое в ранних повестях Ф.М.Достоевского». Работала много — и в читальном зале, и в общежитии. Настроение было не очень: папа, мой любимый папа, был при смерти (онкология). А ему всего 43 года. Молодость брала своё… Отвлекалась. Но боль всё время жила со мной. Я — его любимая дочка, его гордость, к тому же и внешне похожа на него. Весь первый курс он провожал меня, довозил до общежития. Проверит, исправны ли замки, работают ли шпингалеты… Потом ехал назад из Мичуринска в Скопин – и сразу на работу… На военной переподготовке облучился ( с ним ещё 12 человек). Все умерли… Сохранились папины письма, где ему писали, что умер тот-то, ещё один… И вот стало со мной происходить что-то странное… Оставшись одна в комнате общежития, я начинала слышать шелест страниц. Интересно, что это были разные звуки: то будто толстые альбомные листы переворачивают, то тонкие-претонкие, то обычные, будто тетрадные… Отличалось и темпом: то медленно, то быстро. Иногда листание приостанавливалось, а через какое-то время возобновлялось. Если же в комнате, кроме меня, был кто-то, я эти звуки не слышала. Рассказывать об этом кому-либо не хотелось, но всё-таки кому-то (сейчас уж не помню кому) рассказала. Авторитетно объяснили — это к покойнику… В воскресенье мы готовились к последнему экзамену летней сессии – зарубежной литературе. Был День молодёжи, 24 июня 1973 года. Девочки уговорили меня пойти в парк, просто там посидеть, послушать духовой оркестр, немного отдохнуть от книг. Только пришли, а меня уж ищут – умер папа… Когда я вернулась после похорон в общежитие, никаких «листаний» больше не слышала.
Изумление
Изумляюсь первому цветку!
Ничего на свете нет красивей,
Чем в лесу, во глубине России,
Ландыш, наклонённый к ручейку.
Изумляюсь мудрости пчелы,
Строгой геометрии снежинки.
Изумляюсь, как нелепо злы
Кот и пёс в извечном поединке.
Изумляюсь утренней звезде,
Не померкшей даже на рассвете.
Изумляюсь ключевой воде –
Самой чистой благости на свете.
Но всего сильнее, наконец,
В жизни изумляют меня люди:
Широта распахнутых сердец,
Доброта, размах и трудолюбье.
В гуле их свершений и побед
Вкалывать готов до исступленья,
Чтобы современнику в ответ
Подарить хоть каплю изумленья.
Двадцать лет я славлю земляка.
Двадцать лет с чиновниками лаюсь.
Если бьют меня исподтишка,
Подлости я тоже изумляюсь.
Знаю: равнодушье – не к добру.
Жажду ненавидеть и влюбляться!
…Я, наверно, тотчас же умру,
Если перестану изумляться.
Одинокое окно
Ночь наступила. Спят все давно …
Только одно
Светит в тумане чьё-то окно.
Пятый этаж. Угловая квартира.
Штора подробности жизни закрыла.
Стылая в луже мерцает вода…
Может быть, «Скорая» мчится сюда?
Может быть, в этой квартире беда?
Пятый этаж. Угловая квартира…
Может быть, дочка не позвонила?
Дети, работа, муж ненадёжный …
Вот и не спится, вот и тревожно…
На страже тонометр, куча таблеток …
Мысли тревожные: что там у деток?