Идиотки День, как день — все заботы на квёлую полку. Что ещё там? А на ночь я книги читаю. Надо мною луна с растрепавшейся чёлкой Проскользнула сквозь шторы, пристроившись с краю. Я её не гоню. Если хочет — пусть будет. Просто мы помолчим: так она одинока. Да и нет никого: никого не разбудит, Улыбается мне отражение с окон. Сыновья подросли, и у них свои дети, Даже маленький Саньчик недавно женился. Бьёт костяшками пальцев по выступам ветер И суёт невпопад любопытное рыльце. А чего там смотреть? Небольшая квартира: Всем когда-то достаточно было здесь места, За прозрачной стеною вмещалось пол мира, Здесь кружилась, как бабочка, в танце невеста. Эти фото лежат в позабытом альбоме: Их порвать не смогла — хоть и очень хотела. Дочитаю сейчас я Ахматовой томик, Если честно сказать — и она надоела. Буду просто считать: раз, два, три и так дальше, Бестолковые мысли, как старые чётки. Закругляйся, луна, мне достаточно фальши. Мы с тобой так похожи — мы две идиотки.
Цвет настроения — синий! Синее — это небо, Синим бывает иней, Синим фигурки лепят Из пластилина дети. Синие человечки В синих своих жилетах Синих пасут овечек. Синее — это поле За голубою далью, Это когда не болен, Нет на душе печали. Синее — это море, Жаль, что меня там нету, Синие волны спорят, Кто уронил монетку. Синими, помню, были Капельки на ресницах, Синие платья шили Девочки-выпускницы, Синий цветок заметен, К синей стремлюсь вершине… Всё, что люблю на свете — Это прекрасно-синий.
Всё впереди художник Даниэль Ф. Герхартц Не просто грациозная фигура. Её лаская, приглушённый свет Звучит дрожащей нежной партитурой. Нам кажется, что краше в мире нет. Её изящный совершенный профиль, Прекрасной шеи чувственный изгиб… Взлетая, руки держат чашку кофе, Стараясь чудный миг не пропустить. Лиловый палантин, спускаясь долу, Теряясь в складках. обвивает стан, Прозрачный воздух бликами расколот, Наполнен ароматом, свеж и пьян. Склоняются цветы в ленивой неге, Кивая, лепестки встречают день. Что можно рассказать о человеке, Имея репродукцию взамен Эффектному живому силуэту? О чём мечтает юная душа? Туда, вперёд, где скоро будет лето, Наверно, мысли радостно летят. Всё впереди. И девушку не гложет Воспоминаний ненасытный зверь. Неопытное сердце, ты не можешь Ещё представить горечи потерь.
Вот из очень ранних- пятое по счёту опубликованное стихотворение))))
Не дарите цветы! Не хочу вовсе их! Мне не надо садовых, не надо лесных. Мне не надо огромных букетов цветов. Да и скромных не надо живых лепестков. Мимолётную радость заменит печаль. С красотой расставаться всегда очень жаль. Пусть растут на земле собой радуя глаз. Пусть подольше растут, пусть растут не для нас! Аромат лучше розы в саду я вдохну. А ромашкам я просто рукою махну!
По выходным в любимом скверике Так многолюдно. Суета. Тот на скейтборде, та — на «велике», А эти мучают кота. Ну, что за дети современные? Как их родители растят? И ведь какие все надменные! Советов слушать не хотят». Так бормоча, о жизни сетуя, Сидит в субботний летний день… В горжетку старую одетая Старушки голубая тень. На ярком солнце зябко ёжится, Закутавшись в соё манто., А на сухом асфальте рожицы Смеются приоткрытым ртом. Расчерчены на клетки«классики», Качает мама малыша, Пломбир в серебряном стаканчике Стекая, тает не спеша. «Как это дети избалованы, На них совсем управы нет!»- Вещает голосом взволнованным Бабуля, глядя в интернет. И крутит медленно колёсиком, На строчки наводя курсор, В веб-камеру крича ровеснице: «Ну, что за дети здесь — позор!»
5 монолог. — А я вот знаю, что скоро праздник. Мой шалунишка, собираюсь приготовить множество вкусных блюд: салатик, пельмени, холодец. Хотя ты этого и не стоишь. А торт приобрету в магазине. Знаешь, я всё равно не умею испечь его самостоятельно. А тебя всё время где-то носит. Мой криксик, у меня плохо получается выпечка, я не могу контролировать этот процесс — и всё сгорает, не могу рассчитать… Что там я не могу рассчитать? А вот не скажу! Я такая забывчивая. В общем, не рискую, куплю в ближайшем магазине. Донна Роза д’Альвадорес (Николай Калягин, «Здравствуйте, я ваша тётя!»)
Идёт осень Уходит лето. Оно уходит незаметно. Казалось бы, сейчас только август, и говорить об этом ещё рано. Но нет! Не хочешь, а заметишь! Утром, если день погожий, солнышко заглядывает в окно в шесть часов, а не в четыре, как было в июне. Тогда, отбросив одеяла, по мучнистой росе торопились за земляникой, вглядываясь в высокую траву и радуясь красным алмазам. Сегодня разбудила жужжащая муха. Вредная, неуёмная она то носилась из комнаты в комнату, то внезапно замирала на несколько минут, раскачиваясь на занавеске. Назойливость мух — это тоже примета августа. А бодрящая свежесть по утрам? Я бы даже сказала по другому: лёгкая дрожь, охватывающая покинувшее постель тело. Бр! Без куртки или кофточки не выйдешь! Нацепив безрукавку, разбавив пойло горячей водой, выношу его поросёнку. Непроизвольно ёжусь, перебирая ногами в утеплённых галошах. Да разве будут расти растения в это холод. Вот и результат: в этом году помидоры почти нет — всё охватила фитофтора. А огурцы ещё сражаются: не полностью пожелтела ботва, и из-под широких листьев выглядывают симпатичные солдатики. Кожица, правда, на них стала пожёстче — это тоже примета скорой осени. Но самое главное проявление приближающейся смены времени года — это ночи. Тёмные, непроницаемые, заползающие сумраком в душу. А ещё будут заунывный дождь, который уже начал репетиции за окном, растерзанные цветы, сорванные, лежащие под ногами листья. Это идёт осень.
День, как день — все заботы на квёлую полку.
Что ещё там? А на ночь я книги читаю.
Надо мною луна с растрепавшейся чёлкой
Проскользнула сквозь шторы, пристроившись с краю.
Я её не гоню. Если хочет — пусть будет.
Просто мы помолчим: так она одинока.
Да и нет никого: никого не разбудит,
Улыбается мне отражение с окон.
Сыновья подросли, и у них свои дети,
Даже маленький Саньчик недавно женился.
Бьёт костяшками пальцев по выступам ветер
И суёт невпопад любопытное рыльце.
А чего там смотреть? Небольшая квартира:
Всем когда-то достаточно было здесь места,
За прозрачной стеною вмещалось пол мира,
Здесь кружилась, как бабочка, в танце невеста.
Эти фото лежат в позабытом альбоме:
Их порвать не смогла — хоть и очень хотела.
Дочитаю сейчас я Ахматовой томик,
Если честно сказать — и она надоела.
Буду просто считать: раз, два, три и так дальше,
Бестолковые мысли, как старые чётки.
Закругляйся, луна, мне достаточно фальши.
Мы с тобой так похожи — мы две идиотки.
Синее — это небо,
Синим бывает иней,
Синим фигурки лепят
Из пластилина дети.
Синие человечки
В синих своих жилетах
Синих пасут овечек.
Синее — это поле
За голубою далью,
Это когда не болен,
Нет на душе печали.
Синее — это море,
Жаль, что меня там нету,
Синие волны спорят,
Кто уронил монетку.
Синими, помню, были
Капельки на ресницах,
Синие платья шили
Девочки-выпускницы,
Синий цветок заметен,
К синей стремлюсь вершине…
Всё, что люблю на свете — Это прекрасно-синий.
Не просто грациозная фигура.
Её лаская, приглушённый свет
Звучит дрожащей нежной партитурой.
Нам кажется, что краше в мире нет.
Её изящный совершенный профиль,
Прекрасной шеи чувственный изгиб…
Взлетая, руки держат чашку кофе,
Стараясь чудный миг не пропустить.
Лиловый палантин, спускаясь долу,
Теряясь в складках. обвивает стан,
Прозрачный воздух бликами расколот,
Наполнен ароматом, свеж и пьян.
Склоняются цветы в ленивой неге,
Кивая, лепестки встречают день.
Что можно рассказать о человеке,
Имея репродукцию взамен
Эффектному живому силуэту?
О чём мечтает юная душа?
Туда, вперёд, где скоро будет лето,
Наверно, мысли радостно летят.
Всё впереди. И девушку не гложет
Воспоминаний ненасытный зверь.
Неопытное сердце, ты не можешь
Ещё представить горечи потерь.
Дрожащих звёзд сияет слабый свет
И на твоих ресницах замирает.
Летящий шлейф серебряных комет,
Бесследно исчезая, в дымке тает.
В глазах, где отразился небосвод,
Такая нежность, теплота земная…
А вдалеке окрасил уж восход
Пурпурной лентой горизонт до края.
Коснулись губы ласково щеки,
Желанных слов невнятное звучанье,
Неловкое объятие руки,
Несмелое и робкое касанье.
И воздух своей свежестью пьянит.
И пахнут травы мёдом и цветами,
А сердце в унисон с твоим стучит,
Несёт нас ввысь, на встречу с облаками.
И мы с тобой уже не на земле.
Моё ты счастье, радость и услада!
Любимая, прошу доверься мне,
Мне в жизни больше ничего не надо!
Не дарите цветы! Не хочу вовсе их!
Мне не надо садовых, не надо лесных.
Мне не надо огромных букетов цветов.
Да и скромных не надо живых лепестков.
Мимолётную радость заменит печаль.
С красотой расставаться всегда очень жаль.
Пусть растут на земле собой радуя глаз.
Пусть подольше растут, пусть растут не для нас!
Аромат лучше розы в саду я вдохну.
А ромашкам я просто рукою махну!
Так многолюдно. Суета.
Тот на скейтборде, та — на «велике»,
А эти мучают кота.
Ну, что за дети современные?
Как их родители растят?
И ведь какие все надменные!
Советов слушать не хотят».
Так бормоча, о жизни сетуя,
Сидит в субботний летний день…
В горжетку старую одетая
Старушки голубая тень.
На ярком солнце зябко ёжится,
Закутавшись в соё манто.,
А на сухом асфальте рожицы
Смеются приоткрытым ртом.
Расчерчены на клетки«классики»,
Качает мама малыша,
Пломбир в серебряном стаканчике
Стекая, тает не спеша.
«Как это дети избалованы,
На них совсем управы нет!»-
Вещает голосом взволнованным
Бабуля, глядя в интернет.
И крутит медленно колёсиком,
На строчки наводя курсор,
В веб-камеру крича ровеснице:
«Ну, что за дети здесь — позор!»
— А я вот знаю, что скоро праздник. Мой шалунишка, собираюсь приготовить множество вкусных блюд: салатик, пельмени, холодец. Хотя ты этого и не стоишь. А торт приобрету в магазине. Знаешь, я всё равно не умею испечь его самостоятельно. А тебя всё время где-то носит. Мой криксик, у меня плохо получается выпечка, я не могу контролировать этот процесс — и всё сгорает, не могу рассчитать… Что там я не могу рассчитать? А вот не скажу! Я такая забывчивая. В общем, не рискую, куплю в ближайшем магазине.
Донна Роза д’Альвадорес (Николай Калягин, «Здравствуйте, я ваша тётя!»)
Уходит лето. Оно уходит незаметно. Казалось бы, сейчас только август, и говорить об этом ещё рано. Но нет! Не хочешь, а заметишь! Утром, если день погожий, солнышко заглядывает в окно в шесть часов, а не в четыре, как было в июне. Тогда, отбросив одеяла, по мучнистой росе торопились за земляникой, вглядываясь в высокую траву и радуясь красным алмазам. Сегодня разбудила жужжащая муха. Вредная, неуёмная она то носилась из комнаты в комнату, то внезапно замирала на несколько минут, раскачиваясь на занавеске. Назойливость мух — это тоже примета августа. А бодрящая свежесть по утрам? Я бы даже сказала по другому: лёгкая дрожь, охватывающая покинувшее постель тело. Бр! Без куртки или кофточки не выйдешь! Нацепив безрукавку, разбавив пойло горячей водой, выношу его поросёнку. Непроизвольно ёжусь, перебирая ногами в утеплённых галошах. Да разве будут расти растения в это холод. Вот и результат: в этом году помидоры почти нет — всё охватила фитофтора. А огурцы ещё сражаются: не полностью пожелтела ботва, и из-под широких листьев выглядывают симпатичные солдатики. Кожица, правда, на них стала пожёстче — это тоже примета скорой осени. Но самое главное проявление приближающейся смены времени года — это ночи. Тёмные, непроницаемые, заползающие сумраком в душу. А ещё будут заунывный дождь, который уже начал репетиции за окном, растерзанные цветы, сорванные, лежащие под ногами листья. Это идёт осень.