Открытое обсуждение - приглашаем всех участвовать

Друзья! Сегодня у нас очередной «Открытый микрофон», на котором мы все вместе обсуждаем стихи авторов сайта.

Предыдущее обсуждение было очень интересным, но по началу осторожным, в том числе и благодаря анонимности автора, сохранявшего интригу до самого конца.

На этот раз – без масок! Уважаемыйgeokostin отважно представил на ваш суд свои произведения, объединённые в один цикл.
Предлагаем делиться в комментариях своими впечатлениями и эмоциями, оценить стихи с точки зрения техники, настроения, смыслового содержания. Автор готов принять вашу критику и замечания.

Просим при обсуждении соблюдать Правила сайта, доброжелательность и вежливость. «Открытый микрофон» будет работать до 20.07. включительно.

Но первому предоставим слово автору, Георгию Костину:
«Решиться на эту «экзекуцию» меня сподвигнул затеянный мною проект «Отечество» Контуры его в уме я уже слепил, и почти всё, что можно сделать одному – сделал. Теперь по первоначальной задумке надобно переводить индивидуальное творчество в коллективное. Но тут у меня – непреодолимый комплекс: чтобы приглашать в свою бригаду Мастеров и работать с ними на равных, нужно самому быть Мастером. А я себя в поэтическом творчестве таковым не считаю. К тому же у меня в отличии от заслуженных Мастеров, каковых немало в клубе «Писатели за добро» — нет никаких поэтических регалий, у меня нет даже ни одного опубликованного стихотворения. А в экспресс-конкурсах, в которых принимал участие, занимал «почетные места на галерке». Но это и понятно: я пришел в поэзию из фотоживописи состоявшимся уже художником, но собственно поэтического мастерства еще не наработал. «Не набил руку» — как любят говорить живописцы…

Иными словами, я решился вынести свои «рифмованные мысли» на суд, чтобы, так сказать, пройти (или не пройти) ПОСВЯЩЕНИЕ В ПОЭТЫ. Мне нужен статус Мастера Поэзии, чтобы я мог на равных работать в проекте с другими Мастерами, и не комплексовал по поводу того, что «суюсь свиным рылом в калашный ряд». Ежели мне будет отказано в статусе профессионала, то все равно продолжу работать, как работал, а именно — в одиночку, и в статусе Любителя, что меня тоже вполне устраивает.

Я, конечно же, и сам знаю, что у меня не как у людей (поэтов). Но, к сожалению, а может быть и, наоборот, к счастью, это – следствие моей творческой манеры, сформировавшейся, когда работал в фотоживописи. Так что бить – можно наотмашь и даже ногами.:)) По крайней мере, дурь, если она во мне есть (а она скорее всего есть) – будет выбита. Постараюсь достойно держать удар, и обстоятельно отвечать на вопросы, если они появятся»

СТАНСЫ

+ + +

Летят судьбы моей из ночи утки —

их поутру охотники стреляют.

Они в стремительном полете умирают,

но успевают превратиться в незабудки,

и землю устилают лепестками.

Я лепестки ловлю: над ними плачу:

они расстрелянные ничего не значат.

Но их целую жаркими губами:

и лепестки словами оживают.

Как голубей, бросаю в небо… И полет

их продолжается, но мой обуглен рот

от жара жизни, воскресившей стаю…

+ + +

Ах, василёк, в сапожках изумрудных,

и шапка мОлодца лихая набекрень —

со мной встречает солнце; и весь день

меня сопровождает в мыслях чудных.

Мне думается радостно, легко

о том, что люди и цветы единый

под солнцем путь проделывают длинный,

чтоб отдавать земле своё тепло

любви ли, красоты, коль всё – от сердца…

А на земле – звон от шмелей и пчел!

Я нынче друга на всю жизнь нашел,

а василек во мне – единоверца.

+ + +

…И кисть в руке срослась с моей рукой;

и тела плоть, став плотью мирозданья,

проклевывает скорлупу страданья;

и Света луч, как жезл над головой —

указывает жизни направленье.

Иду туда. Скрипят мазки под кистью.

Холст вдохновенный – нежен и неистов.

И стон экстаза в сладости томленья –

как дирижер ласкает партитуру.

И музыка, и цвет – сонет гармоний:

словами укрощенный норов молний…

Я до безумия люблю свою натуру.

+ + +

«…я не хочу печалить вас ничем» —

вся жизнь моя в одну строку вместилась.

Что было наяву и что ночами снилось

вобрал в сей стих один вопрос: «Зачем

я жил, живу и буду жить, надеюсь?..»

И был ответ: «Чтоб не печалить вас.»

Я ухожу, и следом свет из глаз

моих уйдет. Но, право, не посмею

в вину, или в укор поставить это вам.

А буду вечно благодарен Богу

за то, что Он позволил хоть немного

надеяться, ведя нас в горний Храм.

+ + +

Во мне сначала не было меня,

но жизнь моя была во мне с Начала:

она текла средь жизней величаво,

в себе меня заботливо храня,

чтоб мною стать, когда настанет срок,

когда вдруг сам себя я осознаю,

и вмиг пойму, что я рожден для рая,

и что у жизни там, в раю – исток;

и что туда мне надо возвратиться,

чтоб круг замкнуть, Начало и Конец

в себе соединив; и под венец

Судьбой своей, как раем, насладиться.

+ + +

Невзгоды таят в слякоть, и капель

долбит настырно в камне свою точку,

а солнце пики о ресницы точит

и жмурится, вставляя в канитель

игриво пальцы, как в колеса – палки…

Но тяжела инерция печали:

еще вчера грачи на снег кричали,

сердились друг на друга в перепалке…

Как надоедлив снег в седой апрель!

Ну, изыди, пожалуйста!.. Услышан

был голос мой обледенелой крышей –

и в сердце грянула, как музыка, капель.

+ + +

Я, провожая взглядом журавлей,

осыпан золотом листвы. Лесная осень,

как мать – ребенка, мое сердце носит,

украв его у речек и полей.

Иду, по золоту ступая, сладко плачу…

Ах, Осень, Осень, как красив итог

всему тому, что сделать в жизни смог,

и что никак не сделать мог иначе.

Но почему нас покидают журавли,

предпочитая жить в полях чужбины?

Быть может, им неведомы глубины

той жизни, что в снегах с тобой нашли?