Вам спасибо. Вы знаете, видимо, действительно, у каждого возраста своя правда. Поначалу, особенно в первые годы отношений простая спокойная доброжелательность раздражает, «выбешивает», как говорят сейчас. Хочется страсти и ярких моментов. И в этом есть определенный резон. Темперамент требует выхода. Но на секунду представить себе: всю жизнь прожить в фестивальных ярких огнях. С ума сойти можно! Бешеный огонь костра хорош в походе, а в жизни человеку все же нужен огонь очага — ровный, в меру яркий. От него и тепло, на нем и пищу приготовить можно, и вообще уютно. Был старый итальянский фильм — «Развод по итальянски» Там герой Марчелло Мастроянни говорит на могиле жены, которую сам и убил: «Ты была хорошей женой, Розалия, и я по-своему любил тебя. Но ты уж слишком часто требовала подтверждения этой любви: „Скажи, ну как ты меня любишь? Ну какты меня любишь?! Ну, как, ну как?“ Если честно, ведь трудно такое выдержать…
Да… А история с Авраамом? Вообще какой-то безвольный товарисч. Вначале действует по указке своей жены Сары и ничтоже сумняшеся изменяет ей с Агарью. Потом, когда престарелая Сарра чудесным образом зачинает дитя, то вновь по ее указке выгоняет Агарь с ребенком ( а по некоторым катинам — беременную) в пустыню… Блахородные, однако, мужчины были в те далекие времена. И женщины недалеко от них ушли…
О, да! Верно сказали. Спасибо, спасибо ВАМ! Точно подметили! Это вначале кажется: Боже, как она любит! Ну, как она любит!!! А потом понимаешь: С такой женщиной, как с героинями Достоевского — вся жизнь на разрыв аорты. А аорта все же одна — вечно рвать ее нельзя
Анатолий, Вам спасибо за понимание. Что же касается жертвоприношения, это практикуется и в исламе, и в иудаизме. Насчет христианства утверждать однозначно не буду, но вообще, обычай жертвоприношения восходит не только к библейскому жертвоприношению Авраама, но к событиям еще более ранним — Каину и Авелю. В жертвоприношении Авраама — основная идея этого действа — быть готовым в любую минуту принести в жертву самое дорогое, а не просто абы что. Это и есть самопожертвование, и самоотверженность. И еще… Подтекст: не привязывайся ни к чему более чем к Богу, не люби никого больше Бога. Что касается Каина и Авеля — на мой взгляд, именно в этом библейском эпизоде задекларирована индульгенция на первое убийство. Бог не принял жертвы Каина-огородника, отвергнув плоды труда его, но милостиво принял жертву Авеля- скотовода. Спрашивается — почему? Почему милостивый Бог не принял жертвы Каина — ведь он честно трудился, в поте лица своего растил овощи, ухаживал за ними и принес самые лучшие плоды в жертву. И Авель честно трудился, и тоже принес в жертву лучшее от трудов своих. Но тогда отчего надо было обижать Каина, отвергая его дар? Или это проверка на испытание — добр или не добр, завистлив или не завистлив Каин? Но где же тогда милость Божья? В чем она? Посеять вражду между братьями? А где же тогда Божья любовь к человекам — детям его? А, если так и было задумано? Вот так — нужно было оправдать поедание мяса (и неудивительно — оно более питательно, чем овощи, что особенно важным было в те далекие первобытные времена. Два-три кусочка мяса дадут больше энергии для физической работы, чем миска овощного салата ) и была подведена религиозно-этическая платформа — сам Бог предпочел мясо овощам, значит, так тому и быть во веки веков. И фактически эта первая индульгенция на пролитие крови: Авель зарезал ягненка и принес его мясо в жертву. Бог принял эту жертву, а бескровные и мирные овощи отверг. Следовательно, Богу угодна кровавая жертва, а значит можно под эту доктрину можно оправдать и последующие убийства. И как следствие они не заставляют себя ждать по цепочке: Авель режет ягненка, Каин убивает Авеля и т.д. Анатолий, это как бы доказательство от обратного. То есть не умозрительная догма становится руководством к действию, а под определенное практическое жизненное явление подводится умозрительная догма и постулирует его. То есть, я сам по собственной воле не отнимаю жизнь у живого существа, я только повинуюсь Божьему соизволению, закрепленному в Священной книге. А ведь по сути, Священные книги писались по наблюдениям за жизнью, за природой.
Спасибо, Елена. Очень познавательно и интересно. Удивительно, но у нас тоже работой по посадке деревьев и обрезанию веток и лишней поросли занимаются только мужчины. Женщин к этому делу не допускают, считается, что пока мужчина не дотронется до дерева, оно плодоносить не будет. А вот рассадой зелени, овощей, ягод могут заниматься как женщины, так и мужчины. На это гендерных ограничений нет.
Ну, и еще одно. Не все глагольное, но глаголов тут много!
Вопль души!
Дела растут как снежный ком, С горы летящий кувырком То там, то здесь успеть побыть, Отметить, сделать, оценить Разнос кому-то учинить, Идеи в факты претворить Перед начальством не трястись, А все подробно объяснить Что, кто, зачем, когда и с кем У нас ведь нет запретных тем! Исправить чей-нибудь косяк В работе что ни день – бардак! Услышать, вникнуть, разделить (Когда так хочется прибить!) И улыбаться, и обнять (Когда так хочется послать!) Переводить и выступать, Печатать, стряпать, убирать, До полусмерти уставать Наутро снова воскресать И вновь бежать, и вновь пахать И так по кругу день за днем Идём, ползём, ведём и жжём, Пока всю жизнь не перечтём! А отдохнуть? – Мы отдохнем! В алмазах небо озирая, Увидим мы ворота рая. Боюсь, однако, что и там Покой не светит тоже нам!
Ох… Не скрою, с тяжелым сердцем приступаю к комментарию. Рассказ правдивый, жизненный, очень тяжелый. Спасибо автору за достоверное описание действительности. Емко, немногословно, пронзительно. Попытаюсь изложить свои размышления. Основная коллизия рассказа (да и комментариев к нему) заключается, на мой взгляд, в определении этических приоритетов. Забой как общее явление и забой конкретно какого-то знакомого существа. Мне эта тема, к сожалению, знакома очень хорошо, поэтому буду говорить, опираясь на примеры из жизни.Простите, если размышления будут сумбурными, слишком много чувств всколыхнул рассказ. На Кавказе, и в частности, в моей республике кухня абсолютно не вегетарианская. Предпочтение отдается жирной баранине, затем следует говядина, курятина, ост. виды мяса — реже. Забой производится прямо около точек сбыта. Слава Богу, Президент несколько лет издал распоряжение о запрещении забоя скота в местах, для этого не предусмотренных, а то бывало и так, что вела ребенка в школу, а около школы — мясная лавка и там утром как раз и режут, и свежуют… Но, это так, отступление от темы… Мне близка позиция комментатора, сказавшего: нельзя убивать того, кто к тебе привязался. Вот это, на мой взгляд, должно быть отправной точкой к пониманию рассказа — дело не в самом забое как явлении (хотя на это тоже мужество нужно), дело в забое существа, которого ты растил с младенчества, и которого ты приручил. То есть питомца! Верное слово. Это уже предательство. И муки героя совершенно оправданы. Он предал друга, он фактически убил его. Ах, если бы в жизни тоже можно было бы всегда говорить как в сказке: «Когда на стол с яблоками и картофелем подадут твоего лучшего друга… — Нет!!! Лучше я навсегда останусь маленьким, но Мартина съесть не дам! — Ты не останешься маленьким, Нильс. Ты не предал друга!» Но, жизнь не сказка.И далеко не все так однозначно. А, когда стоишь перед выбором: жизнь человека, ребенка, родителя или животного? Что тогда? Свекор мой, уроженец Белгродчины, рассказывал, что в 1946 году была страшная засуха, недород. Из семьи в восемь человек выжило четверо. Войну пережили, а недород нет. И мать свекра, увидев, как дети уже пухнут с голода сама попросила зарезать единственную корову, которая была почти как член семьи, женщина умудрилась спасити ее даже от фашистов, отбиравших у местного населения все съестное. Свекор рассказывал, что мать его накануне всю ночь плакала, но когда мясо лежало уже перед нею на столе, то и слезинки не проронила, просто сварила какую-то часть, накормила детей, сама поела, а остальное убрала на хранение. Это не жестокость, это неотвратимость, правда жизни и расстановка приоритетов. От того, что будешь плакать и отказываться есть, корову не воскресишь, а силы собственные очень быстро потеряешь, заболеешь и дети останутся без присмотра. Никому от этого хорошо не будет. И, кстати, выжили они, благодаря той корове. Потом уже в деревню стали немного подвозить продукты, выстояли. Но это экстремальные случаи. Но вот другой пример. Как-то в аэропорту я беседовала с русской женщиной — моей землячкой, вышедшей замуж за ливанца и проживавшей в Бейруте. В частности поинтересовалась, не трудно ли ей в патриархальной мусульманской семье. Он ответила, что многое ей казалось поначалу нелегким, но так как она родилась и выросла на Кавказе, то с устоями восточной семьи все же знакома, поэтому справлялась. Но самым тяжким испытанием для нее явилась своеобразная инициация сыновей. Заключалась эта инициация в том, что когда мальчикам было по два года им в качестве друга взяли в дом козленочка. Крохотного, хорошенького, беленького. Дети росли, заботились о своем четверокопытном друге, он рос вместе с ними и был привязан к ним как собачка. Когда мальчикам исполнилось семь лет козленка зарезали у них на глазах. Причем, их присутствие было непременным условием. Я спросила — почему? За что? Женщина ответила: таков обычай. Таково воспитание. Мужчины должны быть готовыми в любую минуту принести в жертву самое дорогое. Не просто неизвестное нечто, а именно — дорогое. Только так они учатся самопожертвованию. Можно долго рассуждать на эту тему. Повторяться не буду — рассказ пронзителен, серьезен, побуждает к размышлениям. Спасибо автору. Что касается деталей, то, насколько я знаю, все верно. У нас тоже, когда режут барана, то перед этим кормят его сахаром. Говорят, сахар на него действует как наркоз. Я видела людей, проживших на Крайнем Севере, в тяжелейших условиях. Где с едой очень трудно. Единственный источник — оленина, рыба, медвежатина И поразилась их рассказам: какое у этих людей уважение к жизни, какое благоговение. Все используют в пищу, ни крошки не пропадает, ибо закон предков предписывает: не проливай зря крови, не отнимай жизнь у живого впустую. Простите за излишнюю эмоциональность. Этоне более как размышления. Спасибо Вам, автор.
Осмелюсь написать здесь давнее мое стихотворение. Простите за дерзкую шутку! Там есть все части речи, не только глаголы. Но, глаголам там посвящена целая строка!
Баллада о закончившемся одиночестве и о неисповедимых тропах любви
Он был Матадор и славный малый Просыпался в шесть, еще чуть светало Ел на завтрак творог, запивал черным кофе, Шагал на работу, что хуже Голгофы
Служил он в банке рядовым клерком Конторский работник, исправный зануда Кто ни зайдет, тому сразу «Велком!» И улыбка, естественно, в тридцать два зуба.
Приходил с работы он поздно, ужинал быстро Выходил на балкон, вдыхал свежий воздух Гладил кота – того звали Мурчистый И, если повезет, смотрел на звезды.
В детстве мечтал он быть астрономом Изучать движения планет и созвездий Слушать Грига «Шествие гномов» И еще, пожалуй, музыку Верди.
Мечта сбылась: он Изучал и Слушал Не совсем, что хотел, но… оставим подколы! Это ведь хорошо, когда из целой мечты Сбывается что-то. Хотя бы глаголы…
Что еще? Он любил сладкое Теплые пледы и белые лилии Не любил манной каши, дождя и сырости Кстати, Матадор – это его фамилия.
Она была долговязой, устремленной в небо. Сутулой, близорукой, и даже чуть старой Утром – работа! Зооклиника «Шеба» Где она трудилась ветеринаром.
Работа выматывала ее до отвала И Она уже ни о чем не мечтала…
Думаю, финал предугадать нетрудно. Эти двое должны были встретиться и судьба их вела друг к другу. Атрибутом судьбы выступал Мурчистый Догадавшийся заболеть в нужную минуту.
Мурчистого поставили на лапы в кратчайшие сроки А потом обнаружилось, что Она тоже любит музыку и звезды, Белые лилии и теплые пледы, Список можно продолжить, но… Я окончательно в лирику съеду.
Эти двое стали жить вместе – у жизни свои уроки. Неважно, как создаются семьи, Главное, чтобы они были теплыми, И чтоб в них были счастливы двое.
Любовь ведет нас странными тропами… Вы не согласны со мною?..
Елена, дорогая, здравствуйте! Спасибо Вам за приглашение к обсуждению. Тема очень интересная, но, конечно, неоднозначная. Самый большой страх мне внушает чувство под названием: «Как бы не стать Моиной»! Как у Пушкина: «Моину вызвать для того, чтоб только слышали его». Так вот, мне меньше всего бы хотелось высказаться лишь для того, чтобы заявить о себе. Поэтому, примите мои слова не более как размышления над серьезной темой. На мой взгляд (и это мое мнение выстраданное и твердое) критика, в первую (а также во все последующие очереди) должна быть — внимание! — ДОБРОЙ! Да, я не оговорилась, именно критика и именно доброй. Почему? Все очень просто, к критике, как и в любом деле важно понятие приоритета. Простите, везде в жизни рулит один закон. ВСЕГДА И ВЕЗДЕ — что-то определяющее, а что-то второстепенное. Простите за двусмысленность этого выражения, но еще римляне говорили: она внизу, он наверху. То есть везде расставляются приоритеты. Если критик ставит перед собой цель показать собственное профессиональное мастерство на каком-то авторском материале, то доминантным всегда будет он — критик. Образно говоря, он будет отплясывать канкан на полу, который представляет из себя произведение автора. В данном случае, критик никакой помощи автору не окажет, а только будет рассыпать перлы своего профессионализма, пользуясь произведением. И совсем другое, когда критик ставит приоритетом само авторское произведение и действительно искренне радеет о том, как помочь автору, вместе с ним размышляет, предлагает свои варианты тех или иных эпизодов, но делает это предельно тактично, ненавязчиво, не нарушая ни замысла, ни общей тональности произведения. Одним словом — по доброму. Елена, это все очень просто. И пояснить это можно даже на опыте домашней хозяйки. Вот представьте: Вы ждете гостей, готовитесь: печете, варите, парите, жарите, строгаете и тушите. Уставляете стол разносолами и кулинарными изысками. Приходят гости и, конечно, первая реакция — ах! Выражают восхищение Вами как искусной хозяйкой. Но потом все немедленно сметается со стола, Вы продолжаете сновать между кухней и гостиной, принося все новые блюда, а гости заняты собой, беспечно и оживленно болтают и уминают Вашу снедь. Конечно, Вам немного обидно. Вам хочется еще и еще услышать слова восхищения в свой адрес. Вам хочется, чтобы этих слов было как можно больше. Они Вас окрыляют. Но — вот беда! — гости попросту, как бы между делом, на ходу благодарят Вас и продолжают свою беседу. И вот здесь наступает очень опасный момент — некая тонкая грань, которая определит Ваше дальнейшее поведение. Вы или отступите на второй план, свято памятуя о том, что Вы — хозяйка, и все, что Вы делаете, в первую очередь, направлено на то, чтобы гостям в Вашем доме было бы хорошо. Или перетянете одеяло внимания на себя и начнете спрашивать, понравилось ли то или иное блюдо, подробно объяснять как пекли пирожки, как замешивали тесто, сколько специй клали в паштет и проч. В результате, гости, вместо того, чтобы пообщаться друг с другом и повеселиться (собственно из-за чего и собрались у Вас) будут выслушивать кулинарный монолог. Нечто подобное и с критикой. Если критик поставит целью декларировать себя, свое собственное «я», он найдет претензии и к Священному Писанию. А если он поставит себе целью вдумчиво, серьезно и тактично помочь автору — то это и будет настоящая, действительно полезная и стимулирующая критика. Распространенный пример (это общеизвестно), что звонкие крылатые стихи Расула Гамзатова «сделали» в основном переводчики. Подстрочник его поэзии выглядел примерно всегда одинаково: «Вот я сел на коня и поскакал». И все! А разнообразие, мудрость, крылатость его поэзии во многом подарили переводчики. Но, тем не менее, автор он — Расул Гамзатов. И поэзию называют гамзатовской, а не дядивасиной или тетиклавиной! У переводчиков хватило ума, такта и настоящего профессионализма не высовываться, и уступить пальму первенства автору. И это правильно! Потому что все их искусство ничего не стоило бы, не будь исходного материала! В конце концов, даже самый искусный ювелир будет сидеть без дела, если у него не будет материала для работы. То же, на мой взгляд, и с критикой. Критик в первую очередь должен понимать, что его работа, какая бы виртуозная она не была, все же вторична. Он работает на исходном материале. Первично — само произведение. Корявое или искусное, гениальное или бесталанное — но первично оно, а не его работа. И об этом надо помнить, и на знамени профессии критика всегда должны быть вышиты четыре слова: «Искренность, тактичность, доброта, помощь». Простите, за целую «простыню».Но я только высказала свое мнение. Спасибо Вам.
С днем рождения, дорогая Елена! Счастья Вам, здоровья, всех благ! За время пребывания на сайте, я успела убедиться, насколько Вы благожелательный и внимательный человек. Пусть Судьба будет к Вам всегда благосклонна!
Спасибо большое. Да, конечно, это же просто мои размышления. Я ни в коей мере не сомневаюсь, что у автора все получится и все придет с опытом. Повторю сам рассказ мне понравился своей атмосферой — мягкой, тихой, щемящей. Чехов один из моих любимых писателей. Его проза — поэзия. И еще вспомнилось сейчас. Есть великолепный рассказ Шукшина «Как умирал старик» Также очень сильно передано ощущение неотвратимости при очень скупом, безыскусном изложении.
Посмотрю непременно.
Вы знаете, видимо, действительно, у каждого возраста своя правда. Поначалу, особенно в первые годы отношений простая спокойная доброжелательность раздражает, «выбешивает», как говорят сейчас. Хочется страсти и ярких моментов. И в этом есть определенный резон. Темперамент требует выхода.
Но на секунду представить себе: всю жизнь прожить в фестивальных ярких огнях. С ума сойти можно! Бешеный огонь костра хорош в походе, а в жизни человеку все же нужен огонь очага — ровный, в меру яркий. От него и тепло, на нем и пищу приготовить можно, и вообще уютно.
Был старый итальянский фильм — «Развод по итальянски» Там герой Марчелло Мастроянни говорит на могиле жены, которую сам и убил: «Ты была хорошей женой, Розалия, и я по-своему любил тебя. Но ты уж слишком часто требовала подтверждения этой любви: „Скажи, ну как ты меня любишь? Ну какты меня любишь?! Ну, как, ну как?“
Если честно, ведь трудно такое выдержать…
А история с Авраамом?
Вообще какой-то безвольный товарисч.
Вначале действует по указке своей жены Сары и ничтоже сумняшеся изменяет ей с Агарью.
Потом, когда престарелая Сарра чудесным образом зачинает дитя, то вновь по ее указке выгоняет Агарь с ребенком ( а по некоторым катинам — беременную) в пустыню…
Блахородные, однако, мужчины были в те далекие времена.
И женщины недалеко от них ушли…
Это вначале кажется: Боже, как она любит! Ну, как она любит!!!
А потом понимаешь: С такой женщиной, как с героинями Достоевского — вся жизнь на разрыв аорты. А аорта все же одна — вечно рвать ее нельзя
В жертвоприношении Авраама — основная идея этого действа — быть готовым в любую минуту принести в жертву самое дорогое, а не просто абы что. Это и есть самопожертвование, и самоотверженность. И еще… Подтекст: не привязывайся ни к чему более чем к Богу, не люби никого больше Бога.
Что касается Каина и Авеля — на мой взгляд, именно в этом библейском эпизоде задекларирована индульгенция на первое убийство. Бог не принял жертвы Каина-огородника, отвергнув плоды труда его, но милостиво принял жертву Авеля- скотовода. Спрашивается — почему? Почему милостивый Бог не принял жертвы Каина — ведь он честно трудился, в поте лица своего растил овощи, ухаживал за ними и принес самые лучшие плоды в жертву. И Авель честно трудился, и тоже принес в жертву лучшее от трудов своих. Но тогда отчего надо было обижать Каина, отвергая его дар? Или это проверка на испытание — добр или не добр, завистлив или не завистлив Каин? Но где же тогда милость Божья? В чем она? Посеять вражду между братьями? А где же тогда Божья любовь к человекам — детям его?
А, если так и было задумано? Вот так — нужно было оправдать поедание мяса (и неудивительно — оно более питательно, чем овощи, что особенно важным было в те далекие первобытные времена. Два-три кусочка мяса дадут больше энергии для физической работы, чем миска овощного салата ) и была подведена религиозно-этическая платформа — сам Бог предпочел мясо овощам, значит, так тому и быть во веки веков.
И фактически эта первая индульгенция на пролитие крови: Авель зарезал ягненка и принес его мясо в жертву. Бог принял эту жертву, а бескровные и мирные овощи отверг. Следовательно, Богу угодна кровавая жертва, а значит можно под эту доктрину можно оправдать и последующие убийства. И как следствие они не заставляют себя ждать по цепочке: Авель режет ягненка, Каин убивает Авеля и т.д.
Анатолий, это как бы доказательство от обратного. То есть не умозрительная догма становится руководством к действию, а под определенное практическое жизненное явление подводится умозрительная догма и постулирует его. То есть, я сам по собственной воле не отнимаю жизнь у живого существа, я только повинуюсь Божьему соизволению, закрепленному в Священной книге. А ведь по сути, Священные книги писались по наблюдениям за жизнью, за природой.
Свидание
Засыпет снег дороги,
Завалит скаты крыш.
Пойду размять я ноги:
За дверью ты стоишь.
Одна, в пальто осеннем,
Без шляпы, без калош,
Ты борешься с волненьем
И мокрый снег жуешь.
Деревья и ограды
Уходят вдаль, во мглу.
Одна средь снегопада
Стоишь ты на углу.
Течет вода с косынки
По рукаву в обшлаг,
И каплями росинки
Сверкают в волосах.
И прядью белокурой
Озарены: лицо,
Косынка, и фигура,
И это пальтецо.
Снег на ресницах влажен,
В твоих глазах тоска,
И весь твой облик слажен
Из одного куска.
Как будто бы железом,
Обмокнутым в сурьму,
Тебя вели нарезом
По сердцу моему.
И в нем навек засело
Смиренье этих черт,
И оттого нет дела,
Что свет жестокосерд.
И оттого двоится
Вся эта ночь в снегу,
И провести границы
Меж нас я не могу.
Но кто мы и откуда,
Когда от всех тех лет
Остались пересуды,
А нас на свете нет?
А вот рассадой зелени, овощей, ягод могут заниматься как женщины, так и мужчины. На это гендерных ограничений нет.
Вопль души!
Дела растут как снежный ком,
С горы летящий кувырком
То там, то здесь успеть побыть,
Отметить, сделать, оценить
Разнос кому-то учинить,
Идеи в факты претворить
Перед начальством не трястись,
А все подробно объяснить
Что, кто, зачем, когда и с кем
У нас ведь нет запретных тем!
Исправить чей-нибудь косяк
В работе что ни день – бардак!
Услышать, вникнуть, разделить
(Когда так хочется прибить!)
И улыбаться, и обнять
(Когда так хочется послать!)
Переводить и выступать,
Печатать, стряпать, убирать,
До полусмерти уставать
Наутро снова воскресать
И вновь бежать, и вновь пахать
И так по кругу день за днем
Идём, ползём, ведём и жжём,
Пока всю жизнь не перечтём!
А отдохнуть? – Мы отдохнем!
В алмазах небо озирая,
Увидим мы ворота рая.
Боюсь, однако, что и там
Покой не светит тоже нам!
Не скрою, с тяжелым сердцем приступаю к комментарию.
Рассказ правдивый, жизненный, очень тяжелый.
Спасибо автору за достоверное описание действительности. Емко, немногословно, пронзительно.
Попытаюсь изложить свои размышления.
Основная коллизия рассказа (да и комментариев к нему) заключается, на мой взгляд, в определении этических приоритетов. Забой как общее явление и забой конкретно какого-то знакомого существа.
Мне эта тема, к сожалению, знакома очень хорошо, поэтому буду говорить, опираясь на примеры из жизни.Простите, если размышления будут сумбурными, слишком много чувств всколыхнул рассказ.
На Кавказе, и в частности, в моей республике кухня абсолютно не вегетарианская. Предпочтение отдается жирной баранине, затем следует говядина, курятина, ост. виды мяса — реже.
Забой производится прямо около точек сбыта. Слава Богу, Президент несколько лет издал распоряжение о запрещении забоя скота в местах, для этого не предусмотренных, а то бывало и так, что вела ребенка в школу, а около школы — мясная лавка и там утром как раз и режут, и свежуют…
Но, это так, отступление от темы…
Мне близка позиция комментатора, сказавшего: нельзя убивать того, кто к тебе привязался. Вот это, на мой взгляд, должно быть отправной точкой к пониманию рассказа — дело не в самом забое как явлении (хотя на это тоже мужество нужно), дело в забое существа, которого ты растил с младенчества, и которого ты приручил. То есть питомца! Верное слово.
Это уже предательство. И муки героя совершенно оправданы. Он предал друга, он фактически убил его.
Ах, если бы в жизни тоже можно было бы всегда говорить как в сказке: «Когда на стол с яблоками и картофелем подадут твоего лучшего друга… — Нет!!! Лучше я навсегда останусь маленьким, но Мартина съесть не дам! — Ты не останешься маленьким, Нильс. Ты не предал друга!»
Но, жизнь не сказка.И далеко не все так однозначно. А, когда стоишь перед выбором: жизнь человека, ребенка, родителя или животного? Что тогда?
Свекор мой, уроженец Белгродчины, рассказывал, что в 1946 году была страшная засуха, недород. Из семьи в восемь человек выжило четверо. Войну пережили, а недород нет. И мать свекра, увидев, как дети уже пухнут с голода сама попросила зарезать единственную корову, которая была почти как член семьи, женщина умудрилась спасити ее даже от фашистов, отбиравших у местного населения все съестное.
Свекор рассказывал, что мать его накануне всю ночь плакала, но когда мясо лежало уже перед нею на столе, то и слезинки не проронила, просто сварила какую-то часть, накормила детей, сама поела, а остальное убрала на хранение.
Это не жестокость, это неотвратимость, правда жизни и расстановка приоритетов. От того, что будешь плакать и отказываться есть, корову не воскресишь, а силы собственные очень быстро потеряешь, заболеешь и дети останутся без присмотра. Никому от этого хорошо не будет.
И, кстати, выжили они, благодаря той корове. Потом уже в деревню стали немного подвозить продукты, выстояли.
Но это экстремальные случаи.
Но вот другой пример. Как-то в аэропорту я беседовала с русской женщиной — моей землячкой, вышедшей замуж за ливанца и проживавшей в Бейруте. В частности поинтересовалась, не трудно ли ей в патриархальной мусульманской семье.
Он ответила, что многое ей казалось поначалу нелегким, но так как она родилась и выросла на Кавказе, то с устоями восточной семьи все же знакома, поэтому справлялась.
Но самым тяжким испытанием для нее явилась своеобразная инициация сыновей. Заключалась эта инициация в том, что когда мальчикам было по два года им в качестве друга взяли в дом козленочка. Крохотного, хорошенького, беленького. Дети росли, заботились о своем четверокопытном друге, он рос вместе с ними и был привязан к ним как собачка.
Когда мальчикам исполнилось семь лет козленка зарезали у них на глазах. Причем, их присутствие было непременным условием.
Я спросила — почему? За что?
Женщина ответила: таков обычай. Таково воспитание. Мужчины должны быть готовыми в любую минуту принести в жертву самое дорогое. Не просто неизвестное нечто, а именно — дорогое. Только так они учатся самопожертвованию.
Можно долго рассуждать на эту тему. Повторяться не буду — рассказ пронзителен, серьезен, побуждает к размышлениям. Спасибо автору.
Что касается деталей, то, насколько я знаю, все верно. У нас тоже, когда режут барана, то перед этим кормят его сахаром. Говорят, сахар на него действует как наркоз.
Я видела людей, проживших на Крайнем Севере, в тяжелейших условиях. Где с едой очень трудно. Единственный источник — оленина, рыба, медвежатина
И поразилась их рассказам: какое у этих людей уважение к жизни, какое благоговение. Все используют в пищу, ни крошки не пропадает, ибо закон предков предписывает: не проливай зря крови, не отнимай жизнь у живого впустую.
Простите за излишнюю эмоциональность. Этоне более как размышления.
Спасибо Вам, автор.
Там есть все части речи, не только глаголы. Но, глаголам там посвящена целая строка!
Баллада о закончившемся одиночестве и о неисповедимых тропах любви
Он был Матадор и славный малый
Просыпался в шесть, еще чуть светало
Ел на завтрак творог, запивал черным кофе,
Шагал на работу, что хуже Голгофы
Служил он в банке рядовым клерком
Конторский работник, исправный зануда
Кто ни зайдет, тому сразу «Велком!»
И улыбка, естественно, в тридцать два зуба.
Приходил с работы он поздно, ужинал быстро
Выходил на балкон, вдыхал свежий воздух
Гладил кота – того звали Мурчистый
И, если повезет, смотрел на звезды.
В детстве мечтал он быть астрономом
Изучать движения планет и созвездий
Слушать Грига «Шествие гномов»
И еще, пожалуй, музыку Верди.
Мечта сбылась: он Изучал и Слушал
Не совсем, что хотел, но… оставим подколы!
Это ведь хорошо, когда из целой мечты
Сбывается что-то. Хотя бы глаголы…
Что еще? Он любил сладкое
Теплые пледы и белые лилии
Не любил манной каши, дождя и сырости
Кстати, Матадор – это его фамилия.
Она была долговязой, устремленной в небо.
Сутулой, близорукой, и даже чуть старой
Утром – работа! Зооклиника «Шеба»
Где она трудилась ветеринаром.
Работа выматывала ее до отвала
И Она уже ни о чем не мечтала…
Думаю, финал предугадать нетрудно.
Эти двое должны были встретиться и судьба их вела друг к другу.
Атрибутом судьбы выступал Мурчистый
Догадавшийся заболеть в нужную минуту.
Мурчистого поставили на лапы в кратчайшие сроки
А потом обнаружилось, что Она тоже любит музыку и звезды,
Белые лилии и теплые пледы,
Список можно продолжить, но…
Я окончательно в лирику съеду.
Эти двое стали жить вместе – у жизни свои уроки.
Неважно, как создаются семьи,
Главное, чтобы они были теплыми,
И чтоб в них были счастливы двое.
Любовь ведет нас странными тропами…
Вы не согласны со мною?..
Спасибо Вам за приглашение к обсуждению. Тема очень интересная, но, конечно, неоднозначная. Самый большой страх мне внушает чувство под названием: «Как бы не стать Моиной»! Как у Пушкина: «Моину вызвать для того, чтоб только слышали его». Так вот, мне меньше всего бы хотелось высказаться лишь для того, чтобы заявить о себе. Поэтому, примите мои слова не более как размышления над серьезной темой.
На мой взгляд (и это мое мнение выстраданное и твердое) критика, в первую (а также во все последующие очереди) должна быть — внимание! — ДОБРОЙ! Да, я не оговорилась, именно критика и именно доброй. Почему?
Все очень просто, к критике, как и в любом деле важно понятие приоритета. Простите, везде в жизни рулит один закон. ВСЕГДА И ВЕЗДЕ — что-то определяющее, а что-то второстепенное. Простите за двусмысленность этого выражения, но еще римляне говорили: она внизу, он наверху. То есть везде расставляются приоритеты. Если критик ставит перед собой цель показать собственное профессиональное мастерство на каком-то авторском материале, то доминантным всегда будет он — критик. Образно говоря, он будет отплясывать канкан на полу, который представляет из себя произведение автора. В данном случае, критик никакой помощи автору не окажет, а только будет рассыпать перлы своего профессионализма, пользуясь произведением.
И совсем другое, когда критик ставит приоритетом само авторское произведение и действительно искренне радеет о том, как помочь автору, вместе с ним размышляет, предлагает свои варианты тех или иных эпизодов, но делает это предельно тактично, ненавязчиво, не нарушая ни замысла, ни общей тональности произведения. Одним словом — по доброму.
Елена, это все очень просто. И пояснить это можно даже на опыте домашней хозяйки. Вот представьте: Вы ждете гостей, готовитесь: печете, варите, парите, жарите, строгаете и тушите. Уставляете стол разносолами и кулинарными изысками. Приходят гости и, конечно, первая реакция — ах! Выражают восхищение Вами как искусной хозяйкой. Но потом все немедленно сметается со стола, Вы продолжаете сновать между кухней и гостиной, принося все новые блюда, а гости заняты собой, беспечно и оживленно болтают и уминают Вашу снедь.
Конечно, Вам немного обидно. Вам хочется еще и еще услышать слова восхищения в свой адрес. Вам хочется, чтобы этих слов было как можно больше. Они Вас окрыляют. Но — вот беда! — гости попросту, как бы между делом, на ходу благодарят Вас и продолжают свою беседу.
И вот здесь наступает очень опасный момент — некая тонкая грань, которая определит Ваше дальнейшее поведение. Вы или отступите на второй план, свято памятуя о том, что Вы — хозяйка, и все, что Вы делаете, в первую очередь, направлено на то, чтобы гостям в Вашем доме было бы хорошо.
Или перетянете одеяло внимания на себя и начнете спрашивать, понравилось ли то или иное блюдо, подробно объяснять как пекли пирожки, как замешивали тесто, сколько специй клали в паштет и проч.
В результате, гости, вместо того, чтобы пообщаться друг с другом и повеселиться (собственно из-за чего и собрались у Вас) будут выслушивать кулинарный монолог.
Нечто подобное и с критикой. Если критик поставит целью декларировать себя, свое собственное «я», он найдет претензии и к Священному Писанию.
А если он поставит себе целью вдумчиво, серьезно и тактично помочь автору — то это и будет настоящая, действительно полезная и стимулирующая критика.
Распространенный пример (это общеизвестно), что звонкие крылатые стихи Расула Гамзатова «сделали» в основном переводчики. Подстрочник его поэзии выглядел примерно всегда одинаково: «Вот я сел на коня и поскакал». И все!
А разнообразие, мудрость, крылатость его поэзии во многом подарили переводчики. Но, тем не менее, автор он — Расул Гамзатов. И поэзию называют гамзатовской, а не дядивасиной или тетиклавиной! У переводчиков хватило ума, такта и настоящего профессионализма не высовываться, и уступить пальму первенства автору. И это правильно! Потому что все их искусство ничего не стоило бы, не будь исходного материала! В конце концов, даже самый искусный ювелир будет сидеть без дела, если у него не будет материала для работы.
То же, на мой взгляд, и с критикой. Критик в первую очередь должен понимать, что его работа, какая бы виртуозная она не была, все же вторична. Он работает на исходном материале. Первично — само произведение. Корявое или искусное, гениальное или бесталанное — но первично оно, а не его работа. И об этом надо помнить, и на знамени профессии критика всегда должны быть вышиты четыре слова: «Искренность, тактичность, доброта, помощь».
Простите, за целую «простыню».Но я только высказала свое мнение. Спасибо Вам.
Счастья Вам, здоровья, всех благ!
За время пребывания на сайте, я успела убедиться, насколько Вы благожелательный и внимательный человек.
Пусть Судьба будет к Вам всегда благосклонна!
Удачи и огромных успехов ему.
Да, конечно, это же просто мои размышления. Я ни в коей мере не сомневаюсь, что у автора все получится и все придет с опытом.
Повторю сам рассказ мне понравился своей атмосферой — мягкой, тихой, щемящей.
Чехов один из моих любимых писателей. Его проза — поэзия.
И еще вспомнилось сейчас. Есть великолепный рассказ Шукшина «Как умирал старик» Также очень сильно передано ощущение неотвратимости при очень скупом, безыскусном изложении.