Надя, дорогая, поздравляю тебя с Днем рождения!!! Ты в Союзе с начала его основания и, помимо того, что ты прекрасный поэт, еще и талантливый организатор. Одно твое участие в подготовке к фестивалю «Славянское слово» дорогого стоит, не говоря уже о непосредственной работе с нашими авторами во время многочисленных поэтических конкурсов. Энергичная, решительная, активная и в то же самое время женственная и добрая — вот такой я тебя знаю, дорогая Надя, и уважаю. Здоровья тебе и счастья! Знаю, что все, что задумала, исполнится. Желаю тебе этого от всего сердца! Обнимаю
Олечка, дорогая, с Днем рождения!!! Будь здорова, счастлива, успешна и любима!!! Желаю много солнечных и теплых дней, радостных событий! Сил и вдохновения для нас, для всех! И новых книг!
На этот раз отошла от своего правила и перед тем, как поделиться своими впечатлениями, прочла все написанные комментарии. Со многими согласилась, но наиболее конструктивные и полезные для автора замечания у Елены Асатуровой. Согласна со всеми пунктами, лучше и не скажешь. А это говорит о том, что автору надо поработать, почистить текст. Но все это в плане учебы. Теперь расскажу о своих ощущениях и ассоциациях. Лично я прочла всю эту зарисовку на одном дыхании, хоть и постоянно спотыкаясь, дивясь смелым и каким-то отчаянным «летящим» несоответствиям, витражными картинками воспоминаний… И да, действительно, читая, я словно смотрела такую блестящую, яркую и наполненную обрывками женских голосов и звуками курортных городков, короткометражку. Где цветные кадры сменяются время от времени на черно-белые, хроникальные, где камера скачет, выхватывая из пространства какие-то волшебные пейзажи, характерные жанровые сценки, гастрономические роскошные «снейдерсовские» натюрморты, надуваемые теплым морским ветром складки шелковых платьев… У меня от всех этих ассоциаций и сложных оборотов голова заболела. Но читать было интересно, и я не сразу даже поняла, что написать, как объяснить свои чувства и эмоции, чтобы автору было понятно. И вот теперь, кажется, готова поделиться. У автора громадный потенциал. И сам автор это знает и понимает. Главное, научиться работать над текстом и понимать какие-то простые, азбучные вещи, касающиеся его оформления, если автор собирается представлять свои произведения читателю, ну и, конечно, уважает его. Обо всем этом, повторюсь, хорошо написано у Лены Асатуровой. Автор свободен в выражении своих чувств, пишет, как дышит, легко, не сковывая себя абсолютно ничем. Это и хорошо, и не очень. И мне показалось, что, написав, он даже не перечитывал написанное, поскольку весь этот сверкающий и наполненный солнечными бликами импрессионизм ему очень дорог. Возможно, я ошибаюсь, но на автора кто-то (гениально владеющий словом) оказывает настолько сильное влияние, что сбивает его собственные литературные настройки (сужу по тем немногим коротким произведениям, ранее мною прочитанным). Быть может, поэтому я пока что воспринимаю эту зарисовку, как некий эксперимент, но, безусловно, художественный. Рита, благодарю Вас за этот рассказ, за густую метафоричность, за смелость и свободу. Пишите, работайте, уверена, что рано или поздно у Вас сформируется ваш собственный стиль.
Игорь, подписываюсь под каждым твоим словом!!! Если бы не Лена с ее творческим, внимательным и доброжелательным подходом к нашим авторам и организаторскими способностями, не получилось бы такого серьезного проекта, такой полнокровной литературной площадки, такой мощной команды и такого количества авторов. Ну и главное, повторю слова Игоря, Лена — талантливый поэт и прозаик! У начинающих авторов у нее есть, чему поучиться.
Всем добрый день! Пишу свой комментарий, не прочитав предыдущие (если они есть). Чтобы было чисто от меня, максимально объективно. Сначала отвечу на вопросы автора. 1. В свое время, когда такая же беда коснулась моего близкого человека, женщины, которой исполнилось семьдесят лет, мы все недоумевали от неприкрытого и чудовищного эгоизма вдовы (да, мы сразу произнесли это слово «эгоизм»), которая в первую очередь страдала именно от того, что ее бросили, оставили одну. Что ее любили всю жизнь, заботились о ней, и вдруг все закончилось. Она как будто бы не жалела мужа, с которым прожила почти пятьдесят лет (хотя тоже очень любила его), и не думала о том, что это он страдал, что умер, наконец! Что это ему плохо!!! Она не знала, как ЕЙ жить дальше. Она считала себя жертвой. Она рыдала сутками, жалея себя, и это было несомненно. И для нее да, смерть супруга оказалась настоящим крахом. Ее личным крахом. Ведь теперь надо было как-то жить дальше, по-другому, а как, она не знала. Примерно такие же чувства испытывает и героиня повести. Поскольку это лишь фрагмент, это не совсем честно по отношению к нам, читателям, от которых автор ждет мнения, поскольку трудно определить глубину чувств героини. Мы ничего не знаем об этой паре, об их отношениях. Поэтому сложно ответить, насколько глубоко она прочувствовала свою боль. Мне, как читателю, помимо более проникновенных описаний признаков душевной боли, хотелось бы увидеть картинку, услышать звуки, прочувствовать атмосферу детально, буквально в одном предложении даже… Пока что мы только читаем перечисление ритуальных действий. Мы же здесь немного учимся, поэтому просто «нарисую» штрихами (грубовато будет, но чтобы было понятно) некоторые детали, которые придали бы тексту тот самый объем, цвет, звуковой ряд, как в кино, потому что воображение — то же самое кино, рождаемое нашей фантазией: «розовые опухшие от слез веки», «в квартире пахло корвалолом», «кот так и норовил запрыгнуть на грудь Миши, лежащего в гробу, словно не желая верить, что хозяин умер», «щи в столовой пахли килькой», «на кладбище она словно оглохла, и все вокруг происходило, словно в замедленной съёмке»…
«С неделю или больше жила в тупом оцепенении. Выходила из дома, и удивлялась, что люди живут как жили. У них ничего не изменилось. Они разговаривают о чём-то, даже смеются. А в ней: он умер, умер…» Вот это хорошо. Емко, понятно и жутковато.
2. Ответ на второй вопрос. Да, безусловно. Причина убедительна. И я снова вернусь к примеру из жизни той моей семидесятилетней вдовы. Я намеренно указываю ее возраст, потому что, вы не поверите, но она испытывала точно такие же чувства, что и молодая героиня нашего автора. «Не то чтобы искала замену, а нуждалась в восполнении тепла, что ли. Тепла, которого ни родственники, ни друзья не дадут». Вот как рядом на постели образовалась пустота на том месте, где раньше спал муж, так и в душе. Не было мужского теплого плеча, которое заменяло ей подушку, да что там, в жизни вдовы образовалась словно пробоина, дыра, в которой свистел ледяной черный ветер… И желание заполнить эту брешь теплом было так велико, что бабушка, съежившись от страха и ужаса перед тем, что она собирается делать, зарегистрировалась на сайте знакомств. Тогда что говорить о молодой женщине, которой двигал инстинкт самосохранения? Ее поступок понятен. А уж как отреагируют на это окружающие — другая тема.
3. С личностной характеристикой я пока повременю… Не знаю героиню, то есть, совсем. Не нашла ни одного штриха к ее характеру, который отличал бы ее от других женщин. Но, повторяю, это же фрагмент. Пока что она представляется мне вполне себе психически здоровой нормальной женщиной. Со здоровым эгоизмом. Как-то так… Не знаю автора, не читала повесть, но подумалось почему-то, что, возможно, автор пытался описать события, связанные с пандемией, когда многие переживали страшные дни и невосполнимые трагедии. Но, может, я и ошибаюсь. Честно говоря, не поняла, зачем нам было предлагать именно этот отрывок и задавать именно эти вопросы. По тексту и так все как будто бы понятно. Ничего особенно не вызывает сомнения. Или автор был в чем-то не уверен? Знаете, немного отойду от темы, хотя, все равно получится по теме. Вы, вероятно, знаете, что я пишу криминальные романы. А это убийства, смерть, расследования… И преступления. Предпоследний роман («Три ступени до ада»), который скоро, я полагаю, выйдет, настолько тяжелый, что может вызвать у читателя еще более гнетущее состояние, чем мои прежние, именно потому, что он выйдет в наше непростое время. И мой редактор попросила меня сбавить градус «злодеяния» в следующем романе, добавить «позитива, веселых героев» (условно говоря)… Это я к тому, что, может, сегодня не стоило бы выкладывать фрагмент повести с таким траурным наполнением… Над пунктуацией надо бы поработать…
Леночка, дорогая, с Днем рождения! Вдохновения, успехов, новых стихов и книг!
Ты в Союзе с начала его основания и, помимо того, что ты прекрасный поэт, еще и талантливый организатор. Одно твое участие в подготовке к фестивалю «Славянское слово» дорогого стоит, не говоря уже о непосредственной работе с нашими авторами во время многочисленных поэтических конкурсов. Энергичная, решительная, активная и в то же самое время женственная и добрая — вот такой я тебя знаю, дорогая Надя, и уважаю.
Здоровья тебе и счастья! Знаю, что все, что задумала, исполнится. Желаю тебе этого от всего сердца!
Обнимаю
С Днем рождения, Ольга! Здоровья и счастья!
Олечка, дорогая, с Днем рождения!!! Будь здорова, счастлива, успешна и любима!!! Желаю много солнечных и теплых дней, радостных событий! Сил и вдохновения для нас, для всех! И новых книг!
Лично я прочла всю эту зарисовку на одном дыхании, хоть и постоянно спотыкаясь, дивясь смелым и каким-то отчаянным «летящим» несоответствиям, витражными картинками воспоминаний… И да, действительно, читая, я словно смотрела такую блестящую, яркую и наполненную обрывками женских голосов и звуками курортных городков, короткометражку. Где цветные кадры сменяются время от времени на черно-белые, хроникальные, где камера скачет, выхватывая из пространства какие-то волшебные пейзажи, характерные жанровые сценки, гастрономические роскошные «снейдерсовские» натюрморты, надуваемые теплым морским ветром складки шелковых платьев… У меня от всех этих ассоциаций и сложных оборотов голова заболела. Но читать было интересно, и я не сразу даже поняла, что написать, как объяснить свои чувства и эмоции, чтобы автору было понятно.
И вот теперь, кажется, готова поделиться. У автора громадный потенциал. И сам автор это знает и понимает. Главное, научиться работать над текстом и понимать какие-то простые, азбучные вещи, касающиеся его оформления, если автор собирается представлять свои произведения читателю, ну и, конечно, уважает его. Обо всем этом, повторюсь, хорошо написано у Лены Асатуровой.
Автор свободен в выражении своих чувств, пишет, как дышит, легко, не сковывая себя абсолютно ничем. Это и хорошо, и не очень. И мне показалось, что, написав, он даже не перечитывал написанное, поскольку весь этот сверкающий и наполненный солнечными бликами импрессионизм ему очень дорог.
Возможно, я ошибаюсь, но на автора кто-то (гениально владеющий словом) оказывает настолько сильное влияние, что сбивает его собственные литературные настройки (сужу по тем немногим коротким произведениям, ранее мною прочитанным). Быть может, поэтому я пока что воспринимаю эту зарисовку, как некий эксперимент, но, безусловно, художественный.
Рита, благодарю Вас за этот рассказ, за густую метафоричность, за смелость и свободу. Пишите, работайте, уверена, что рано или поздно у Вас сформируется ваш собственный стиль.
Пишу свой комментарий, не прочитав предыдущие (если они есть). Чтобы было чисто от меня, максимально объективно.
Сначала отвечу на вопросы автора.
1. В свое время, когда такая же беда коснулась моего близкого человека, женщины, которой исполнилось семьдесят лет, мы все недоумевали от неприкрытого и чудовищного эгоизма вдовы (да, мы сразу произнесли это слово «эгоизм»), которая в первую очередь страдала именно от того, что ее бросили, оставили одну. Что ее любили всю жизнь, заботились о ней, и вдруг все закончилось. Она как будто бы не жалела мужа, с которым прожила почти пятьдесят лет (хотя тоже очень любила его), и не думала о том, что это он страдал, что умер, наконец! Что это ему плохо!!! Она не знала, как ЕЙ жить дальше. Она считала себя жертвой. Она рыдала сутками, жалея себя, и это было несомненно. И для нее да, смерть супруга оказалась настоящим крахом. Ее личным крахом. Ведь теперь надо было как-то жить дальше, по-другому, а как, она не знала. Примерно такие же чувства испытывает и героиня повести.
Поскольку это лишь фрагмент, это не совсем честно по отношению к нам, читателям, от которых автор ждет мнения, поскольку трудно определить глубину чувств героини. Мы ничего не знаем об этой паре, об их отношениях. Поэтому сложно ответить, насколько глубоко она прочувствовала свою боль. Мне, как читателю, помимо более проникновенных описаний признаков душевной боли, хотелось бы увидеть картинку, услышать звуки, прочувствовать атмосферу детально, буквально в одном предложении даже… Пока что мы только читаем перечисление ритуальных действий.
Мы же здесь немного учимся, поэтому просто «нарисую» штрихами (грубовато будет, но чтобы было понятно) некоторые детали, которые придали бы тексту тот самый объем, цвет, звуковой ряд, как в кино, потому что воображение — то же самое кино, рождаемое нашей фантазией: «розовые опухшие от слез веки», «в квартире пахло корвалолом», «кот так и норовил запрыгнуть на грудь Миши, лежащего в гробу, словно не желая верить, что хозяин умер», «щи в столовой пахли килькой», «на кладбище она словно оглохла, и все вокруг происходило, словно в замедленной съёмке»…
«С неделю или больше жила в тупом оцепенении. Выходила из дома, и удивлялась, что люди живут как жили. У них ничего не изменилось. Они разговаривают о чём-то, даже смеются. А в ней: он умер, умер…» Вот это хорошо. Емко, понятно и жутковато.
2. Ответ на второй вопрос. Да, безусловно. Причина убедительна. И я снова вернусь к примеру из жизни той моей семидесятилетней вдовы. Я намеренно указываю ее возраст, потому что, вы не поверите, но она испытывала точно такие же чувства, что и молодая героиня нашего автора. «Не то чтобы искала замену, а нуждалась в восполнении тепла, что ли. Тепла, которого ни родственники, ни друзья не дадут».
Вот как рядом на постели образовалась пустота на том месте, где раньше спал муж, так и в душе. Не было мужского теплого плеча, которое заменяло ей подушку, да что там, в жизни вдовы образовалась словно пробоина, дыра, в которой свистел ледяной черный ветер…
И желание заполнить эту брешь теплом было так велико, что бабушка, съежившись от страха и ужаса перед тем, что она собирается делать, зарегистрировалась на сайте знакомств. Тогда что говорить о молодой женщине, которой двигал инстинкт самосохранения? Ее поступок понятен. А уж как отреагируют на это окружающие — другая тема.
3. С личностной характеристикой я пока повременю… Не знаю героиню, то есть, совсем. Не нашла ни одного штриха к ее характеру, который отличал бы ее от других женщин. Но, повторяю, это же фрагмент. Пока что она представляется мне вполне себе психически здоровой нормальной женщиной. Со здоровым эгоизмом. Как-то так…
Не знаю автора, не читала повесть, но подумалось почему-то, что, возможно, автор пытался описать события, связанные с пандемией, когда многие переживали страшные дни и невосполнимые трагедии. Но, может, я и ошибаюсь.
Честно говоря, не поняла, зачем нам было предлагать именно этот отрывок и задавать именно эти вопросы. По тексту и так все как будто бы понятно. Ничего особенно не вызывает сомнения. Или автор был в чем-то не уверен?
Знаете, немного отойду от темы, хотя, все равно получится по теме. Вы, вероятно, знаете, что я пишу криминальные романы. А это убийства, смерть, расследования… И преступления. Предпоследний роман («Три ступени до ада»), который скоро, я полагаю, выйдет, настолько тяжелый, что может вызвать у читателя еще более гнетущее состояние, чем мои прежние, именно потому, что он выйдет в наше непростое время. И мой редактор попросила меня сбавить градус «злодеяния» в следующем романе, добавить «позитива, веселых героев» (условно говоря)… Это я к тому, что, может, сегодня не стоило бы выкладывать фрагмент повести с таким траурным наполнением…
Над пунктуацией надо бы поработать…