Послушай, если нам стереть С лица привычные обиды И весело на мир смотреть, Отнюдь не подавая вида, Что в наших душах льют дожди, Что там — сырой октябрь и слякоть, Но всё плохое — позади И незачем, как дети, плакать; Послушай, может быть тогда… Хотя, я знаю, будет то же: Нас предрассветная звезда Красой своей не потревожит. Уже от нас не далеки Забвенья серые туманы… А крылья сна — они легки, в наивных снах ведь нет обмана.
Вот ещё факты из жизни Сельмы: В трехлетнем возрасте девочку разбил паралич, после чего малышка долгие годы не покидала стен особняка. Пока родители не купили специальное кресло, Сельму носили по дому на руках. С появлением тележки девочка смогла хоть немного передвигаться самостоятельно.
То, как несчастному ребенку удалось встать на ноги, иначе как чудом не назвать. О своем невероятном исцелении писательница поведала в книге-биографии «Морбакка», изданной уже в зрелом возрасте. Однажды семейство Лагерлеф отправилось отдыхать на морское побережье. Детям показали причаливший к берегу корабль, на котором, по слухам, находилась райская птичка. Семья решила взглянуть, что это за диво.
Не догадываясь о недуге парализованной Сельмы, юнга позвал ее за собой в трюм, где находилась клетка с птицей. Любопытство настолько завладело девочкой, что она забыла обо всем и… пошла! Когда выяснилось, что вместо чудесной птички в клетке сидит чучело, было уже неважно: любимица семьи наконец встала на ноги.
Образование будущая писательница получала на дому, вместе со своими братьями и сестрами. Дети изучали общеобразовательные науки, а также иностранные языки. Вечером члены семьи собирались в гостиной, где по традиции читали вслух различные литературные произведения. Дни рождения каждого из Лагерлефов отмечали любительскими спектаклями, песнями, веселыми розыгрышами.
С лица привычные обиды
И весело на мир смотреть,
Отнюдь не подавая вида,
Что в наших душах льют дожди,
Что там — сырой октябрь и слякоть,
Но всё плохое — позади
И незачем, как дети, плакать;
Послушай, может быть тогда…
Хотя, я знаю, будет то же:
Нас предрассветная звезда
Красой своей не потревожит.
Уже от нас не далеки
Забвенья серые туманы…
А крылья сна — они легки,
в наивных снах ведь нет обмана.
В трехлетнем возрасте девочку разбил паралич, после чего малышка долгие годы не покидала стен особняка.
Пока родители не купили специальное кресло, Сельму носили по дому на руках.
С появлением тележки девочка смогла хоть немного передвигаться самостоятельно.
То, как несчастному ребенку удалось встать на ноги, иначе как чудом не назвать.
О своем невероятном исцелении писательница поведала в книге-биографии «Морбакка», изданной уже в зрелом возрасте.
Однажды семейство Лагерлеф отправилось отдыхать на морское побережье.
Детям показали причаливший к берегу корабль, на котором, по слухам, находилась райская птичка.
Семья решила взглянуть, что это за диво.
Не догадываясь о недуге парализованной Сельмы, юнга позвал ее за собой в трюм, где находилась клетка с птицей.
Любопытство настолько завладело девочкой, что она забыла обо всем и… пошла!
Когда выяснилось, что вместо чудесной птички в клетке сидит чучело, было уже неважно: любимица семьи наконец встала на ноги.
Образование будущая писательница получала на дому, вместе со своими братьями и сестрами.
Дети изучали общеобразовательные науки, а также иностранные языки.
Вечером члены семьи собирались в гостиной, где по традиции читали вслух различные литературные произведения.
Дни рождения каждого из Лагерлефов отмечали любительскими спектаклями, песнями, веселыми розыгрышами.
И было сумрачно в квартире.
Под утро выпал первый снег
И всё преобразилось в мире.
Вдруг стало тихо и светло.
( Я в детстве говорить любила,
Что это ангела крыло
Всю грязь осеннюю прикрыло.)
И с той поры снегов отсвет
Люблю, на потолке высоком,
Когда рождается рассвет
В искристой изморози окон.
Он закружился в ритме танца,
Разгорячённых лиц касался,
А мы — смеялись невпопад.
А мы дурачились с тобой:
Ловили лёгкие снежинки…
Нас Бог слепил — две половинки,
Соединил одной судьбой.
Три зимних месяца прошли
Как волшебство, и снег растаял…
Казалось — мы мудрее стали,
Но счастья вот не сберегли.
А снег кружится, невесом,
Плутает где-то меж домами,
Все улицы укрыв коврами,
Реальность превращая в сон.
И снова всё белым-бело.
Мне одиночество — награда,
Люблю я время снегопада.
Декабрь. Каминное тепло.
Мудрые стихи человека, познавшего трагедию жизни.