От дуэлянта N2. Итак, поздравляю дуэлянта N1 с победой в этом поединке. Так же, поздравляю дуэлянта N2 со вторым местом. Признаюсь, в таком состязании участвовал впервые. Мне понравился этот проект. Хорошая встряска для мозгов. Приводит в порядок мысли, мобилизует резервы, дисциплинирует и вырывает на некоторое время автора из нежных объятий быта. Большая благодарность придумавшему это состязание и организаторам. Спасибо судейскому сообществу, т. е. спасибо всем прочитавшим тексты и выразившим своё мнение. Как участник дуэли, считаю, что проект нужно продолжать.
* * * Тону в бездонном ноябре — в дождях, туманах, днях печальных, в зимы шагах первоначальных, в вечерней затяжной хандре, когда всё думается с жалью о том, что было в октябре.
На белый лист стекают буквы с конца волшебного пера, сияет утро перламутром, а было только что «вчера». Висел осенний тусклый вечер, просился дождик на постой, горели для уюта свечи и был сюжет совсем простой. Шептала под пером бумага, а дождь на жалость всё давил, — устал, устал идти, бедняга, тащил себя уже без сил. И белый лист всё это помнит — осенний вечер, треск свечей, дождя измученного стоны и утро осени моей.
Итак, поздравляю дуэлянта N1 с победой в этом поединке. Так же, поздравляю дуэлянта N2 со вторым местом.
Признаюсь, в таком состязании участвовал впервые. Мне понравился этот проект. Хорошая встряска для мозгов.
Приводит в порядок мысли, мобилизует резервы, дисциплинирует и вырывает на некоторое время автора
из нежных объятий быта.
Большая благодарность придумавшему это состязание и организаторам.
Спасибо судейскому сообществу, т. е. спасибо всем прочитавшим тексты и выразившим своё мнение.
Как участник дуэли, считаю, что проект нужно продолжать.
Тону в бездонном ноябре —
в дождях, туманах, днях печальных,
в зимы шагах первоначальных,
в вечерней затяжной хандре,
когда всё думается с жалью
о том, что было в октябре.
Закоптилось небо в пламени заката.
Заплясала в речке толстая луна.
На невидимых недальних перекатах
забубнила нерождённая волна.
Просыпались в закопчённом небе звёзды,
проявился, наконец, и Млечный Путь.
Засветились человеческие гнёзда,
электричеством тесня ночную суть.
Застучало громко время каблучками,
попадать стремилось с сердцем в унисон.
Опустились тихо веки за очками…
Ночь ушла. Со мной остался только сон.
Дождливым сентябрём наказан город.
С намокшим янтарём зелёный спорит.
Деревья и кусты терзает ветер,
осенние листы грустят о лете.
От холода дрожат осколки улиц, —
сентябрь их отражал в экранах лужиц.
Стучит дождём в окно — зовёт пощады
тридцатого числа сентябрь прощальный.
До конца сентября
полных есть четыре дня.
И всего четыре ночи —
это, как бы, между прочим.
До начала октября —
сентября четыре дня,
сентября четыре ночи —
календарь осенний точен!
На белый лист стекают буквы
с конца волшебного пера,
сияет утро перламутром,
а было только что «вчера».
Висел осенний тусклый вечер,
просился дождик на постой,
горели для уюта свечи
и был сюжет совсем простой.
Шептала под пером бумага,
а дождь на жалость всё давил, —
устал, устал идти, бедняга,
тащил себя уже без сил.
И белый лист всё это помнит —
осенний вечер, треск свечей,
дождя измученного стоны
и утро осени моей.
Осенний твист. (рондель)
Кленовый лист танцует твист
на танцплощадке сентября.
Танцуют краски янтаря
в слезах дождя, и воздух чист.
Неистов ветер-гитарист,
на струнах осени творя, —
кленовый лист танцует твист
на танцплощадке сентября.
Он гениальный сценарист —
девятый сын календаря, —
ни одного движенья зря,
и самый маленький артист —
кленовый лист танцует твист.
А конкурс был замечательный!
Поздравляю победителей!
Спасибо организаторам и членам жюри.
Всем желаю творческих успехов.
От лета остались:
загар, пара ссадин,
заживший ожог и облупленный нос,
еще — сожаление двести раз на день,
что ветер безжалостный лето унёс.
Ах, ветер сентябрьский,
верни радость лета.
Пусть осень придержит холодных коней.
Промчится пусть яркая лета карета
сквозь несколько осенью тронутых дней.
Последнее танго пусть травы станцуют,
скрипач, наконец, завершит полонез,
последние планы грачи согласуют
в уютном просторе высоких небес.
Промчится карета
сентябрьского лета,
от солнечных пятен избавится нос,
и строчка заплачет в блокноте поэта
скупым многоточьем нечаянных слёз.
Любовью напоказ горячей
жара, как мачеха, ласкает.
И так неискренно, навязчиво
рубашкой потной прилипает.
Сжигает сладость предвкушения
прохлады в парковой тени, —
там тоже нет отдохновения
от августовской западни.