Рад что понравилось, Виктория! Всё в конкурс невозможно поставить. Мне и среди внеконкурсных пришлось сложный выбор делать, очень многие остались за кадром. А перефразируя, сто лет для поэтической кобылы — не крюк.
Благодарю, Виктория! Да, годы отсчёта таймера «бомбы» тикали «Иппон»- 10, «Сражение при Цусиме» — 9. «Дословно «одно полное очко»», очко в карточной игре — 21 (строк в моём стихотворении тоже 21-а), и в серии «Морская война» куда входит «Сражение при Цусиме» 20 брошюр подписаны псевдонимом Игорь Северянин и т. д. мистика цифр…
Легенда о поварёнке (Из романа-притчи «Поющий меч Исл»)
Есть древняя легенда О ханском поварёнке, Которому на бедность Подкинул бес утёнка, А с ним рецепты блюда, Как стряпать, парить, печь. Под страхом самосуда Велел секрет беречь. Чтоб никому не смел он, Сказать о блюде том. Но в юноше засело, Как слово во святом, Поведать рецептуру Пусть камню, только вслух. Однажды утром хмурым Послушал сердца стук, В укромную долину Сбежав, он у реки Чуть сбивчиво и длинно, Как девушке стихи, Читал чего и сколько, Когда и для кого, С корицей, с перцем, с солью И вовсе без всего. Промчался месяц звонкий И бес стал замечать, Что люди даже пшёнку Готовят на все пять. Откуда им известен Его большой секрет? Да, мир, конечно, тесен, Но так готовить. Нет! Схватил он поваренка За тощие бока, А тот душой клянётся, Болтает, мол, река. Где что-то не доскажет, Там не договорит; Народ смекалку кажет, Как понял, так творит. А если, что не ладится, Садится у реки; Вода воркует, катятся Рецептов косяки. Где та река находится, Не мне вам говорить; Вода в котлах расходится, И учит поварить…
Благодарю, Ирина. Касыда довольно давно написана, но претерпела несколько правок. Крымские легенды — важная тема для меня и к этой легенде обращался ранее, правда, в другой стихотворной форме.
Слухи о принцах, лягушках-жабах и мантиях /триптих с постскриптумом/
О различии истины и правды
Узы брака на небесах, Но порою беззлобно шутят: Принца с жабой сводил в кустах Ангел, будто заправский шулер.
Принц-то ладно, а каково С небом ладить теперь папаше? В гроб загнавшее сватовство На ужасной болотной квакше!
Но нашёлся, как и всегда, Предприимчивый летописец, Знавший цену своим трудам И всесилью подмётных писем.
Он придумал девиз и род – Чуть подправил года и сроки. И свершился солнцеворот В нужный день, а не в день короткий.
С царской мантией на плечах Родовитая шла особа; Со стрелою судьбы колчан, И с бумагами высшей пробы.
Как по писанному прочтёшь, Достоверно про были-жили… Вот сосиски, так это ложь, Если мяса не положили.
Сказ о том, откуда на Руси взялись самозванцы
Опять случилось: лягушка с принцем Однажды встретились на болоте. И долго квакали вслед сестрицы – Ничем не лучше она их вроде!
Но почему-то коварный случай Лишил их жребия в пользу этой! Из них принцессы гораздо лучше По всем известным в краю приметам!
У них и мантии наготове, И списки высказанных желаний! Катало время людей на дровнях, И предлагало садится в сани.
Но на безрыбье – всё ж заграница, Тут основное – поцеловаться! Хоть крест, хоть жабу — и станешь принцем. Так Русь узнала о самозванцах…
ПЕРЕВИРАЯ КЛАССИКОВ
Игралась осень, подражая лету, Остатки жара раздавала неприлично, А на болотах принцы шли по следу И в жёны брали местных жаб демократично.
Наверно, от жары офанаревши, Квакушки заявляли твёрдо, что принцессы! И кожею на солнце обгоревшей Клялись, что родом бабки их с Пелопоннеса…
Цари рыдали на рулонах мантий И обещали отступного до полцарства… Но каждый принц в лесу – крутой романтик: Рай в шалаше лишь целиком на государство!
Обалдевала болдинская осень… Писал с натуры вдохновенно русский гений: Прислушается к квакшам, переспросит… («Отцы и дети» — пересказ, почти Тургенев).
Р.S.
Переметнулось снова лето к холодам И принцы мантии сменили на тулупы. Перелетали жабы к южным городам И «залетали», как девицы, – глупо.
А принцы делали детей, порой принцесс, — По ситуации – смотря, как обернётся. Шёл алхимический таинственный процесс, Суливший жабам озерцо под солнцем.
Пожить бы в сказке, только снова коротка! Как отпуск, сказка пролетает незаметно. В болотном крае одиночкой закутка Растишь на сказках снова деток, детка?
Построю замок из песка… Работа нелегка! Волна небрежностью мазка Ему сомнёт бока; Сотрёт и ров, и длинный мост, И башни разорит! Да, строить замки – труд непрост… — Дострою! — Нет, не ври…
Я вырос и забыл о том, С кем спорил у реки. Но помню замок, ров с мостом На пляже у Оки.
Елена, спасибо! Когда сдираешь о камень кожу, кажется, что проткнули кисть руки. Ты сгибаешься, перехватывая кисть другой рукой и прижимаешь к животу, шипишь и хватаешь ртом воздух, не в силах что либо сказать, вот это я и сравнил с чувством рыбы на остроге. Собственно ЛГ уже не зелёный в прямом и переносном смысле, он помнит эти ощущения мимолётно, уже не так остро, воспоминание потихоньку затихает вместе с ним — промчавшаяся жизнь кажется тоже мимолётной, сродни посетившему его ощущению прошлого. Чувство остроты сменяется грустной улыбкой лёгкого сожаления, что всё проходит так неуловимо быстро.
(Из романа-притчи «Поющий меч Исл»)
Есть древняя легенда
О ханском поварёнке,
Которому на бедность
Подкинул бес утёнка,
А с ним рецепты блюда,
Как стряпать, парить, печь.
Под страхом самосуда
Велел секрет беречь.
Чтоб никому не смел он,
Сказать о блюде том.
Но в юноше засело,
Как слово во святом,
Поведать рецептуру
Пусть камню, только вслух.
Однажды утром хмурым
Послушал сердца стук,
В укромную долину
Сбежав, он у реки
Чуть сбивчиво и длинно,
Как девушке стихи,
Читал чего и сколько,
Когда и для кого,
С корицей, с перцем, с солью
И вовсе без всего.
Промчался месяц звонкий
И бес стал замечать,
Что люди даже пшёнку
Готовят на все пять.
Откуда им известен
Его большой секрет?
Да, мир, конечно, тесен,
Но так готовить. Нет!
Схватил он поваренка
За тощие бока,
А тот душой клянётся,
Болтает, мол, река.
Где что-то не доскажет,
Там не договорит;
Народ смекалку кажет,
Как понял, так творит.
А если, что не ладится,
Садится у реки;
Вода воркует, катятся
Рецептов косяки.
Где та река находится,
Не мне вам говорить;
Вода в котлах расходится,
И учит поварить…
О различии истины и правды
Узы брака на небесах,
Но порою беззлобно шутят:
Принца с жабой сводил в кустах
Ангел, будто заправский шулер.
Принц-то ладно, а каково
С небом ладить теперь папаше?
В гроб загнавшее сватовство
На ужасной болотной квакше!
Но нашёлся, как и всегда,
Предприимчивый летописец,
Знавший цену своим трудам
И всесилью подмётных писем.
Он придумал девиз и род –
Чуть подправил года и сроки.
И свершился солнцеворот
В нужный день, а не в день короткий.
С царской мантией на плечах
Родовитая шла особа;
Со стрелою судьбы колчан,
И с бумагами высшей пробы.
Как по писанному прочтёшь,
Достоверно про были-жили…
Вот сосиски, так это ложь,
Если мяса не положили.
Сказ о том, откуда на Руси взялись самозванцы
Опять случилось: лягушка с принцем
Однажды встретились на болоте.
И долго квакали вслед сестрицы –
Ничем не лучше она их вроде!
Но почему-то коварный случай
Лишил их жребия в пользу этой!
Из них принцессы гораздо лучше
По всем известным в краю приметам!
У них и мантии наготове,
И списки высказанных желаний!
Катало время людей на дровнях,
И предлагало садится в сани.
Но на безрыбье – всё ж заграница,
Тут основное – поцеловаться!
Хоть крест, хоть жабу — и станешь принцем.
Так Русь узнала о самозванцах…
ПЕРЕВИРАЯ КЛАССИКОВ
Игралась осень, подражая лету,
Остатки жара раздавала неприлично,
А на болотах принцы шли по следу
И в жёны брали местных жаб демократично.
Наверно, от жары офанаревши,
Квакушки заявляли твёрдо, что принцессы!
И кожею на солнце обгоревшей
Клялись, что родом бабки их с Пелопоннеса…
Цари рыдали на рулонах мантий
И обещали отступного до полцарства…
Но каждый принц в лесу – крутой романтик:
Рай в шалаше лишь целиком на государство!
Обалдевала болдинская осень…
Писал с натуры вдохновенно русский гений:
Прислушается к квакшам, переспросит…
(«Отцы и дети» — пересказ, почти Тургенев).
Р.S.
Переметнулось снова лето к холодам
И принцы мантии сменили на тулупы.
Перелетали жабы к южным городам
И «залетали», как девицы, – глупо.
А принцы делали детей, порой принцесс, — По ситуации – смотря, как обернётся.
Шёл алхимический таинственный процесс,
Суливший жабам озерцо под солнцем.
Пожить бы в сказке, только снова коротка!
Как отпуск, сказка пролетает незаметно.
В болотном крае одиночкой закутка
Растишь на сказках снова деток, детка?
Построю замок из песка…
Работа нелегка!
Волна небрежностью мазка
Ему сомнёт бока;
Сотрёт и ров, и длинный мост,
И башни разорит!
Да, строить замки – труд непрост…
— Дострою!
— Нет, не ври…
Я вырос и забыл о том,
С кем спорил у реки.
Но помню замок, ров с мостом
На пляже у Оки.