Давайте, название отличное. К сожалению, Светлана предоставила для обсуждения лишь эти стихи. Надеюсь, следующие поэты, к которым я обращусь с просьбой предоставить материал для обсуждения, будут щедрее.
Уважаемый Игорь, ища поэзию, когда-нибудь найдём. Сайт велик, всех поэтов по именам я, увы, не знаю. Ищем. Обращаясь к участникам сайта с просьбой предоставить стихотворение для обсуждения, как-нибудь обязательно набреду и на поэта, и на поэзию.
Думаю, мы обсуждаем всё, что обсуждается, сохраняя доброжелательность и чувство юмора.) Да, дядечка очень таинственный! Но если стихи изначально детские, то это может быть обобщённый образ каких-то «взрослых плохишей», по-видимому. Взяточник, склоняющий молодых сотрудников к круговой поруке.
А мне кажется, что стихотворение у Светланы Татариновой изначально детское. Отсюда и фамильярная форма «дядечка», и простота, которую упомянули выше. У Светланы, активно участвующей в жизни сайта, я попросила стихотворение, которым она хотела бы поделиться с «добрянами» в расчёте на обмен мнениями. Светлана, на мой взгляд, выбрала стихотворение, предназначенное для детской аудитории. Стилистически оно действительно отличается утрированной простотой и «детскостью», которые в детской литературе обычны, а во взрослой обычно необходимы для иронии или сатиры. Возможно, это стиль «примитивизм»? Нарочитая упрощённость. А нравоучительность, которую многие постмодернисты считают недопустимым «вкусом» для поэзии, для детской литературы опять же нормальна. Согласна с Иосифом Гальпериным: верлибр украсил бы стихи, сделал бы их оригинальнее.
Славные стихи. Печально, но стихам всё равно, жив их поэт или мёртв… Красив как опричник — представила себе Кирибеевича. * и оговорка по Фрейду: ведь у Маргариты был "силён как опричник". Виноват, естественно, Кирибеевич.
Наталья, всё зависит от времени и эпохи. У Борхеса есть рассказ «Пьер Менар, автор „Дон Кихота“. Там эта мысль ярко проиллюстрирована. Идея такова: одно и то же произведение в разные эпохи будет восприниматься совершенно по-разному. Борхес показывает это на примере Дон Кихота. А у Вас — пример Есенина. Почему судьям стихи Есенина сейчас покажутся “неоригинальными»? Так ведь уже был один Есенин 100 лет назад! Любой второй такой же будет повторением первого. Нельзя войти дважды в одну реку. Нового будут сравнивать с прежним и упрекать в неоригинальности. Эти стихи «выстрелят» повторно при условии, что в условном обществе, где дядька их нашёл, первый Есенин уже забыт. Вот тогда стихи блеснут новизной. Вот почему история просто нуждается время от времени в том, чтобы забывать что-то, предавать забвению. Иначе всё прекрасное, но похожее на уже написанное, будет обречено на вторичность.
Практика же показывает, что обычному читателю/слушателю наших стихов
сложные экзерсисы с формой и другими техническими составляющими менее понятны, что то,
что написано просто, но «за душу берёт». А вот с критиками и жюри различных конкурсов — с точностью до наоборот.
Забыла написать по этому поводу. Так ведь дело в том, что «обычный читатель/слушатель» — это народ, а народ больше всего берёт за душу именно фольклор. Не даром народ себе фольклор и создаёт. Следовательно, больше всего за душу берёт именно литература, имитирующая народную поэтику или формой/содержанием приближенная к народной. Но это уже ставит вопрос иначе: значит ли это, что «обычному читателю/слушателю» литература, сильно отличающаяся от фольклора, не нужна? Значит ли это, что у литературы книжной иной потребитель (более узкий)? Шекспир (в чистом виде, без «попсы») тоже непонятен «обычному читателю/слушателю», но ставит ли это под сомнение нужность Шекспира… В общем, выбор, — всегда перед литератором стоит непростой выбор.
Так вот зачем люди используют уменьшительно-ласкательные формы: чтобы быть ангелами.
Что округу… вдохновляю!
Особенно умелая!..
А я грустна, болезная…
Пускай кисла я, словно клюква,
Но зато — полезная!..
С праздником, Игорь!
К сожалению, Светлана предоставила для обсуждения лишь эти стихи. Надеюсь, следующие поэты, к которым я обращусь с просьбой предоставить материал для обсуждения, будут щедрее.
Да, дядечка очень таинственный! Но если стихи изначально детские, то это может быть обобщённый образ каких-то «взрослых плохишей», по-видимому. Взяточник, склоняющий молодых сотрудников к круговой поруке.
У Светланы, активно участвующей в жизни сайта, я попросила стихотворение, которым она хотела бы поделиться с «добрянами» в расчёте на обмен мнениями. Светлана, на мой взгляд, выбрала стихотворение, предназначенное для детской аудитории. Стилистически оно действительно отличается утрированной простотой и «детскостью», которые в детской литературе обычны, а во взрослой обычно необходимы для иронии или сатиры. Возможно, это стиль «примитивизм»? Нарочитая упрощённость. А нравоучительность, которую многие постмодернисты считают недопустимым «вкусом» для поэзии, для детской литературы опять же нормальна.
Согласна с Иосифом Гальпериным: верлибр украсил бы стихи, сделал бы их оригинальнее.
Красив как опричник — представила себе Кирибеевича.
* и оговорка по Фрейду: ведь у Маргариты был "силён как опричник". Виноват, естественно, Кирибеевич.
Вот почему история просто нуждается время от времени в том, чтобы забывать что-то, предавать забвению. Иначе всё прекрасное, но похожее на уже написанное, будет обречено на вторичность.
Забыла написать по этому поводу. Так ведь дело в том, что «обычный читатель/слушатель» — это народ, а народ больше всего берёт за душу именно фольклор. Не даром народ себе фольклор и создаёт. Следовательно, больше всего за душу берёт именно литература, имитирующая народную поэтику или формой/содержанием приближенная к народной. Но это уже ставит вопрос иначе: значит ли это, что «обычному читателю/слушателю» литература, сильно отличающаяся от фольклора, не нужна? Значит ли это, что у литературы книжной иной потребитель (более узкий)? Шекспир (в чистом виде, без «попсы») тоже непонятен «обычному читателю/слушателю», но ставит ли это под сомнение нужность Шекспира… В общем, выбор, — всегда перед литератором стоит непростой выбор.