Согласна, что Перельман захотел «покоя и воли», но «таким» он был всегда, а не стал в какой-то момент. Думаю, просто терпел до поры до времени. Волевая личность. За ссылку спасибо, ещё посмотреть же надо в идеале, чтобы комментировать, а мы сейчас смотрим «Любовь, смерть и роботы».))
Похожим образом рассуждал библеист Розанов, говоря, что Лермонтова и Гоголя Бог любил больше, чем остальных людей. И они стали гениальными не вследствие этой любви, а родились такими гениальными и потому «угодили» Богу. Идея угодничества, кстати, в христианстве очень распространена. И это чистейшей воды элитарность.
Думаю, истинная элита — это интеллектуальная и духовная. Аристократизм духа, который не определяется «кровью» и статусом. И аристократ духа рождается и у патриция, и у плебея, и у варвара, вообще у кого угодно. Или не рождается. Но и родиться недостаточно с задатками, надо же ещё не зачахнуть в младенчестве…
Про такие случаи, с которыми жизнь то и дело сталкивает, тоже много думаю. Как чётко сформулировать и объяснить отличие таланта от неталанта? Это сложно. Дама-пейзажница ответит: а я Левитан своего времени! И как возразить? Сказать ей, что у Левитана каждое из его сотен полотен завораживает? А она: и мои завораживают, только — не вас, у вас вкус не дорос до моих пейзажей. Что дальше? Аргумент про то, что её пейзажи объективно мало кому нравятся, не сработает, так как она скажет: даже одного истинного читателя и почитателя таланта найти — уже достаточно, а мои стихи с упоением читали Олег Петрович и Фома Викторович, а Октябрина Карловна плакала, когда читала, — описанная берёзка так похожа на ту, что растёт на могилке её мужа Генриха Нафанаиловича! И всё, это недоказуемо. Почему сотни пейзажных работ Левитана в живописи — это хорошо, а сотни её работ в лирике — это нехорошо? Моё мнение: дело не в качестве, а в количестве таланта. Звёздности таланта, его искромётности. И это жутко несправедливо, потому что количество таланта в организме — это дано от природы, с рождения, как ДНК. У Левитана его больше, у неё меньше. И ей можно из кожи вон лезть, но она недостаточно гениальна, и точка. И люди всегда страдали и страдают от этой несправедливости неравенства. «Ты способен на всё!» А не на всё. PS Ещё многообразие людских характеров играет роль. Для таланта левитанского пошиба нужно какое-то особое и чистое сочетание черт, чтобы творить ярко и живо, причём каждый день и умереть от разрыва сердца в 40 лет, типа того. Это звезда. А ведь «наборов» куча. У дамы с пейзажами, возможно, аутизм в лёгкой степени, поэтому у неё нет темы человека, а один пейзаж. Гитлер тоже, кстати, лицо человека писать не мог, один пейзаж и архитектуру выписывал скрупулёзно. У дамы усидчивость, маниакальная терпеливость, аутистичная тяга к аккуратности. Или что-то ещё! Так что есть много вариантов, что бы это могло быть, если не талант.
Слушайте, Ольга, я как расписала ваши «Иллюзии», так захотела их у себя опубликовать. Если не против, завтра снабжу иллюстрацией и с маленьким комментарием выложу. Между прочим, стишок Игоря «Уходящее поколение» выложила, но на него отклика не было, просмотров минимум. Высказано мнение, что это из-за «беззубости» пафоса, если можно так сказать, и набившей оскомину темы воспоминаний о былом. Да, у него пафос мягкий, меланхолический. Тема ностальгии. Видимо, теория ненужности нежности работает.
Вот-вот, страдание.))) Достоевский плохого не посоветует. Доверимся знатоку.) Счастье счастью рознь. Я этим летом была на литературном вечере, где девушка читала стихи о море, соленом ветре на лице, вкусных фруктах и не менее вкусных поцелуях и проч. в том же духе. И с точки зрения лиризма, то есть эмоционального содержания, вышло совершенно пустое стихотворение. В нём не было ни тонкости, ни уязвимости лирического начала. Одно довольство жизнью. Как будто собачка Фифи из «Записок сумасшедшего» стихи написала. И зачем, спрашивается? Чтобы мы тоже знали, как это вкусно и как она любит кашку с подливкой?
Щас скажу. У Бродского часто такой пафос: улыбка наблюдателя за жизнью. Но это ироническое наблюдение за миром делает наблюдателя немного, что ли, неуязвимым. А в неуязвимости мало лиризма. Лиризм — в уязвимости, в подставленности удару (поэтому я сказала про бокс). Например, стихи про Москву: «А им бы просто остановиться, Подставить дождику лоб и щёки, И замурлыкать мотивчик лёгкий, Что привезли из своих провинций.» В этом стихотворении поэт «вышел из себя» и оценивает мир. (Лермонтовский, например, в стихах никогда не выходит, всегда «внутренний».) Главный конфликт — личности и толпы. Образы лирической фигуры и толпы даны в противопоставлении. Образ толпы: провинциальная, мелочная, земная и начисто забывшая о теплоте, «мрачная», «изжёванная», подобная «лавине» и «отрыжке». Это негативный образ общества, забывшего о счастье в своём обывательстве. Проблема обывательства. Истинные и мнимые ценности. Вдобавок и проблема отрыва от малой родины. Обывательской улице (как у Маяковского в стихах про хорошее отношение к лошадям, только — без лошади) противопоставлена лирическая героиня: ироничная, мудрая и простая (она же познала тщетность суеты), глядящая поверх вечно спешаших голов. Её противопоставленность толпе подчёркнута анафорой: «А может мне слишком мало надо? А может я лишена амбиций?» Этот стишок про Москву классический по содержанию, в нём конфликт выражен через мотив земного и небесного: суетная толпа забыла о небесах и уткнулась носом в мостовую, научившаяся «просто и мудро жить» героиня подставляет лицо влаге небесной: «А им бы просто остановиться, Подставить дождику лоб и щёки». Противопоставление «тёплой» провинции и «холодной» столицы. И чего у героини нет — надрыва.
Я не все Ваши стихи прочитала, но из прочитанных «Иллюзии» обратили на себя внимание рядом положительных черт: во-первых, это лирическая миниатюра; во-вторых, эмоциональное содержание собранное, напряжённое; в-третьих, в стихах «фасинаторами» становятся яркие детали лексики и синтаксиса, здесь интересно "полуживу", "полуобъятие", «полусон, полужелание», семикратный (!) повтор эпитета «обычный». Это необычно.))) В-четвёртых, хороша композиция: малая форма, как ножом, режется надвое, верхняя половинка с семью «обычными», нижняя — без единого «обычного», но с тремя «полу». Кульминация — это секс в 3-ей строфе и восклицание в 4-ой. Конец 4-ой строфы — развязка. Полусон — это «сон души» в половинном счастье. «Паническйи страх» забыть, что в мире, возможно, существует «полное» счастье — это драматический финал. Эти черты делают «Иллюзии» сильной лирикой.
По Вашему намёку, Ольга, прочла стихотворение «Иллюзии», оно сильное — думаю, за счёт не привычного полушутливого пафоса а-ля Бродский, а благодаря надрыву, напряжению в мироощущении лирической героини. Напряжение — вот то, что нужно сегодняшней поэзии. Люди не реагируют на мягкость. Помните, как Ольга бросила в лицо Обломову: а нежность… где её нету? Вот и сегодня люди её не воспринимают. Все хотят бокса. Многие имитируют эту хлёсткость в стихах, имитируют искренность. Елозят ручками, чтобы поднять бурю. В общем, крабовые палочки от поэзии.))) А надрыв нельзя сымитировать. Я считаю, читателю литературы интересен лирический герой с надрывом. И нашла этому подтверждение: победитель премии Лицей этого года — личность с инфарктом в 30 лет. Вот это надрыв — всем надрывам надрыв! В этом вся суть национального русского характера. Имитировать такое не стоит и пытаться.) Ваша «Иллюзия» поэтому стоит особняком. Напряжение подчёркивают многократные повторы «обычно, обычно, обычно»… Как будто удары по болящей струне. Проблема обывательства. Полужизни. Уютное полусчастье противопоставлено счастью не достигнутому и, возможно, недостижимому. Классный стих!
Сразу бросилось в глаза «Памяти Марины Цветаевой». Запоминающееся сравнение, Марине бы понравилось: Прошептали ветра: «Цве-та-ева» – Словно шелк прикоснулся к коже.
Елена, спасибо, буду рада побеседовать о стихах. Признаться, это моё любимое занятие! А твои есть на сайте? Если нет, то присылай в личку. В предвкушении-с!
Ну конечно неправильное.))) Это классический конфликт идей. Есть особый угол зрения, под которым если посмотреть, то мы совсем бесполезны. Бывает, люди смотрят под ним на нас и убеждают нас прекратить существовать. Прекратить дурью маяться, воздух коптить, бисер метать. Взяться за ум, перестать из себя корчить. Это — проблема истинных и мнимых жизненных ценностей. Есть те, для кого наши истины мнимы. И наоборот. Я думаю, это проверка. Насколько мы преданы своему делу, своим идеалам, своей звезде. Представьте, что к ранним христианам приходят и говорят: вы своему молитесь-молитесь, а толку чуть, может, вы не тому молитесь? Может, если молишься, а со стороны не видно эффекта, это был неправильный бог?..
Полагаю, мы говорим о разных вещах. Вы — об «агрессивной критике», я — о разборе метафор, тематики, проблематики, о погружении в произведение, прежде всего лирическое, конечно. Вчера, например, я оставила мини-разбор, всего несколько штрихов, под стихами Игоря Исаева. И он был не против и не возмущался, что о его метафоре порассуждали.
Поистине мне впервые угрожали статьёй за анализ литературы! Приятно ощутить себя «гонимым литературоведом». Таким макаром и распнут как-нибудь. Шучу, конечно.
В LiterMort я много анализирую, в том числе стихи с конкурсов (Лицей, журнал Аврора, классика и проч.). Кому это надо — сложный вопрос. Наверно, мне и моему мозгу, для которых жить — значит делать так. Это мой модус вивенди. Смотрите, на этом сайте необходимо спрашивать разрешения авторов, можно ли проанализировать их произведение. Это значит, что аналитик оказывается в положении просящего. Как козлик в мультике, где он научился считать и всех посчитал без разрешения. Я, если честно, не умею просить, и «промоушн» у меня хиленький получается. Как обращатьсмя к людям и просить? А вдруг кто-то камень положит в протянутую руку? Видимо, надо учиться принимать этот риск.
Богатый цитатный материал, Ольга, это всё он. Анализ — это же просто подробное чтение. Начинаешь выписывать интересные темы, проблемы, метафоры, они складываются в композицию, и композиция вступает с тобой в диалог, а ты отвечаешь. Это — филология. Не «обличение и осуждение» — вернее, не только они. Хоти и им есть место и в литературе, и в критике.
"«Вашу энергию, да в созидательное русло, когда настолько важно улучшать действительность, что времени на обличение и осуждение не остаётся.
Да, Ольга, всё филология да литература, а созидательного русла нет. Думаешь, что созидаешь, созидаешь, а со стороны видно, что не создал ничего. Зато людям смешно, а смех продлевает им жизнь.
»мы никогда не практиковали обширный анализ конкурсных работ до подведения итогов. Это нововведение, о котором я не знаю? Или это Ваша личная инициатива? Если второе, то могу только восхититься Вашей активностью."
Про нововведения вопрос не ко мне. Оценивая литературное произведение, я не могу не описать его основные характеристики формы и содержания. Да нечем тут восхищаться, для писателя и аналитика это норма жизни — писать.))
За ссылку спасибо, ещё посмотреть же надо в идеале, чтобы комментировать, а мы сейчас смотрим «Любовь, смерть и роботы».))
И всё, это недоказуемо. Почему сотни пейзажных работ Левитана в живописи — это хорошо, а сотни её работ в лирике — это нехорошо?
Моё мнение: дело не в качестве, а в количестве таланта. Звёздности таланта, его искромётности. И это жутко несправедливо, потому что количество таланта в организме — это дано от природы, с рождения, как ДНК. У Левитана его больше, у неё меньше. И ей можно из кожи вон лезть, но она недостаточно гениальна, и точка. И люди всегда страдали и страдают от этой несправедливости неравенства. «Ты способен на всё!» А не на всё.
PS Ещё многообразие людских характеров играет роль. Для таланта левитанского пошиба нужно какое-то особое и чистое сочетание черт, чтобы творить ярко и живо, причём каждый день и умереть от разрыва сердца в 40 лет, типа того. Это звезда. А ведь «наборов» куча. У дамы с пейзажами, возможно, аутизм в лёгкой степени, поэтому у неё нет темы человека, а один пейзаж. Гитлер тоже, кстати, лицо человека писать не мог, один пейзаж и архитектуру выписывал скрупулёзно. У дамы усидчивость, маниакальная терпеливость, аутистичная тяга к аккуратности. Или что-то ещё! Так что есть много вариантов, что бы это могло быть, если не талант.
Между прочим, стишок Игоря «Уходящее поколение» выложила, но на него отклика не было, просмотров минимум. Высказано мнение, что это из-за «беззубости» пафоса, если можно так сказать, и набившей оскомину темы воспоминаний о былом. Да, у него пафос мягкий, меланхолический. Тема ностальгии. Видимо, теория ненужности нежности работает.
Чтобы мою книжку прочитать, ему сначала пришлось бы завязать бухать.
Счастье счастью рознь. Я этим летом была на литературном вечере, где девушка читала стихи о море, соленом ветре на лице, вкусных фруктах и не менее вкусных поцелуях и проч. в том же духе. И с точки зрения лиризма, то есть эмоционального содержания, вышло совершенно пустое стихотворение. В нём не было ни тонкости, ни уязвимости лирического начала. Одно довольство жизнью. Как будто собачка Фифи из «Записок сумасшедшего» стихи написала. И зачем, спрашивается? Чтобы мы тоже знали, как это вкусно и как она любит кашку с подливкой?
«А им бы просто остановиться,
Подставить дождику лоб и щёки,
И замурлыкать мотивчик лёгкий,
Что привезли из своих провинций.»
В этом стихотворении поэт «вышел из себя» и оценивает мир. (Лермонтовский, например, в стихах никогда не выходит, всегда «внутренний».) Главный конфликт — личности и толпы. Образы лирической фигуры и толпы даны в противопоставлении. Образ толпы: провинциальная, мелочная, земная и начисто забывшая о теплоте, «мрачная», «изжёванная», подобная «лавине» и «отрыжке». Это негативный образ общества, забывшего о счастье в своём обывательстве. Проблема обывательства. Истинные и мнимые ценности. Вдобавок и проблема отрыва от малой родины.
Обывательской улице (как у Маяковского в стихах про хорошее отношение к лошадям, только — без лошади) противопоставлена лирическая героиня: ироничная, мудрая и простая (она же познала тщетность суеты), глядящая поверх вечно спешаших голов. Её противопоставленность толпе подчёркнута анафорой:
«А может мне слишком мало надо?
А может я лишена амбиций?»
Этот стишок про Москву классический по содержанию, в нём конфликт выражен через мотив земного и небесного: суетная толпа забыла о небесах и уткнулась носом в мостовую, научившаяся «просто и мудро жить» героиня подставляет лицо влаге небесной:
«А им бы просто остановиться,
Подставить дождику лоб и щёки».
Противопоставление «тёплой» провинции и «холодной» столицы. И чего у героини нет — надрыва.
Я не все Ваши стихи прочитала, но из прочитанных «Иллюзии» обратили на себя внимание рядом положительных черт: во-первых, это лирическая миниатюра; во-вторых, эмоциональное содержание собранное, напряжённое; в-третьих, в стихах «фасинаторами» становятся яркие детали лексики и синтаксиса, здесь интересно "полуживу", "полуобъятие", «полусон, полужелание», семикратный (!) повтор эпитета «обычный». Это необычно.))) В-четвёртых, хороша композиция: малая форма, как ножом, режется надвое, верхняя половинка с семью «обычными», нижняя — без единого «обычного», но с тремя «полу». Кульминация — это секс в 3-ей строфе и восклицание в 4-ой. Конец 4-ой строфы — развязка. Полусон — это «сон души» в половинном счастье. «Паническйи страх» забыть, что в мире, возможно, существует «полное» счастье — это драматический финал. Эти черты делают «Иллюзии» сильной лирикой.
Ваша «Иллюзия» поэтому стоит особняком. Напряжение подчёркивают многократные повторы «обычно, обычно, обычно»… Как будто удары по болящей струне. Проблема обывательства. Полужизни. Уютное полусчастье противопоставлено счастью не достигнутому и, возможно, недостижимому. Классный стих!
Запоминающееся сравнение, Марине бы понравилось:
Прошептали ветра: «Цве-та-ева» –
Словно шелк прикоснулся к коже.
А твои есть на сайте? Если нет, то присылай в личку. В предвкушении-с!
Это вроде ограничения на приближение, которое практикуется в США.
Это классический конфликт идей.
Есть особый угол зрения, под которым если посмотреть, то мы совсем бесполезны. Бывает, люди смотрят под ним на нас и убеждают нас прекратить существовать. Прекратить дурью маяться, воздух коптить, бисер метать. Взяться за ум, перестать из себя корчить. Это — проблема истинных и мнимых жизненных ценностей. Есть те, для кого наши истины мнимы. И наоборот.
Я думаю, это проверка. Насколько мы преданы своему делу, своим идеалам, своей звезде.
Представьте, что к ранним христианам приходят и говорят: вы своему молитесь-молитесь, а толку чуть, может, вы не тому молитесь? Может, если молишься, а со стороны не видно эффекта, это был неправильный бог?..
Вчера, например, я оставила мини-разбор, всего несколько штрихов, под стихами Игоря Исаева. И он был не против и не возмущался, что о его метафоре порассуждали.
Поистине мне впервые угрожали статьёй за анализ литературы! Приятно ощутить себя «гонимым литературоведом». Таким макаром и распнут как-нибудь. Шучу, конечно.
Кому это надо — сложный вопрос. Наверно, мне и моему мозгу, для которых жить — значит делать так. Это мой модус вивенди.
Смотрите, на этом сайте необходимо спрашивать разрешения авторов, можно ли проанализировать их произведение. Это значит, что аналитик оказывается в положении просящего. Как козлик в мультике, где он научился считать и всех посчитал без разрешения.
Я, если честно, не умею просить, и «промоушн» у меня хиленький получается. Как обращатьсмя к людям и просить? А вдруг кто-то камень положит в протянутую руку? Видимо, надо учиться принимать этот риск.
"«Вашу энергию, да в созидательное русло, когда настолько важно улучшать действительность, что времени на обличение и осуждение не остаётся.
Да, Ольга, всё филология да литература, а созидательного русла нет. Думаешь, что созидаешь, созидаешь, а со стороны видно, что не создал ничего. Зато людям смешно, а смех продлевает им жизнь.
»мы никогда не практиковали обширный анализ конкурсных работ до подведения итогов. Это нововведение, о котором я не знаю? Или это Ваша личная инициатива? Если второе, то могу только восхититься Вашей активностью."
Про нововведения вопрос не ко мне. Оценивая литературное произведение, я не могу не описать его основные характеристики формы и содержания.
Да нечем тут восхищаться, для писателя и аналитика это норма жизни — писать.))