Тогда кем же являются родители героини и она сама?
Свою точку зрения я уже описала. По моему мнению, они всё-таки являются интеллигенцией, которая (возможно, именно из-за травматичных реалий 80-90хх годов прошлого века), не задумывалась о необходимости быть «носителем высокой нравственности».
Интеллигенция действительно всегда выступала «носителем идей, не свойственных другим социальным группам». Как только отдельные личности становились носителями подобных идей, они сами пополняли ряды интеллигенции. Интеллигент, по одному из определений (слишком упрощённому, на мой взгляд), — это образованный простолюдин.
Что даёт вам право называть их «паршивенькими», «дутыми» и т.д.?
Напомню, что здесь мы обсуждаем не автора и не наших коллег, а героев художественной литературы. Читатель и критик называют персонажей так, как считают справедливым. Например, что даёт нам право называть Онегина «скучающим эгоистом»? А что дало право критику Бурачку назвать Мцыри «диким зверёнком»? «Паршивенькие» — цитата из переписки Чехова. Для меня является авторитетной его точка зрения. Чехов не идеализировал интеллигенцию и всегда отмечал и анализировал ряд её недостатков (приведены в тексте интервью). «Дутые» — метафора. Дутый — значит объёмный, представительный снаружи, но полый, наполненный воздухом внутри (например, дутый браслет). Метафора позволяет образно охарактеризовать художественный образ, для которого форма важнее содержания.
Благодарю за приятные слова о моей молодости. Боюсь, впрочем, что слухи о моей молодости сильно преувеличены.)
Я вам пришлю еще одну конкурсную книгу — автобиографическую Натальи Матвеевой «О жизни с любовью», вот она больше подходит для изысканий по заданной тематике.
Для этого и нужен жанр интервью. Я предположила, что героиня и её семья — интеллигенция, забывшая, что ценна не «вузовская корочка» (форма), а знания (духовное содержание); автор пояснила, что герои к интеллигенции и не относились. Формат интервью несёт разъяснительную функцию. Объём вопросов и ответов не ограничен, что позволяет интервьюеру и интервьюируемому сполна высказаться.
Составляется список вопросов, его получает отвечающий и пишет свои ответы. Это не устное интервью, где следующий вопрос формируется после ответа на предыдущий, а письменное. У каждой формы свои плюсы. Так, письменное интервью помогает отвечающему тщательнее обдумать ответы, сделать их более подготовленными, а не спонтанными.
Полина, но ведь и у пафоса есть разновидности! Например, высокий моральный пафос. Благородный пафос. И пафос стремления к постижению истины. «Пафосность» в литературоведении — вообще норма, так как каждому речевому высказыванию свойствен тот или иной пафос))
Причём интересно то, что русская интеллигенция не была никогда привязана верёвочкой ни к какому определённому социальному слою: интеллигенция по определению разночинна, и приснопамятная «красная корочка» диплома к интеллигенции не имеет прямого отношения (хотя и не повредит, конечно).
Это авторский комментарий. Однако произведение в конечном итоге — это не столько то, что автор хотел показать, сколько то, что автор показал. Да, об интеллигенции автор не задумывался, когда современную интеллигенцию описывал. Однако исключает ли отсутствие авторского интереса к русской интеллигенции эту тему из тематики? Конечно нет. У каждого литературного героя есть его социальный слой, к которому он относится. Например, в «Ионыче» Чехов напрямую не рассуждает, что сам Ионыч и семья Котика — интеллигенция. Тем не менее, они входят в этот слой и характеризуют его. Что написано пером, в общем, не вырубишь топором.
Кроме того, современный автор, грамотно пишущий на русском языке, — это современный русский интеллигент. Современные писатели в целом формируют часть «новой русской интеллигенции». Следовательно, авторское отношение к интеллигенции, интерес/отсутствие интереса к её судьбе, желание/ нежелание рассуждать о судьбах русской интеллигенции тоже позволяет литературоведению сформировать на этом основании ряд выводов. Например, интересует ли современную писательскую интеллигенцию судьба интеллигенции и проч.
Вот вселенная: потешные па, каждый сам себе и царь, сам и бог
Понравилась цитата, печальная ирония, но — всё так.
Под истошный бабий визг, детский гам злоба вспышкой прекратит круговерть
А эти стихи неожиданно напомнили Блока:… и раздаётся женский визг… Бабий, видимо, ещё истошнее. И становится тошно от вселенной. Узнаваемая картина мира. Резкая противоречивость образов: детский — злоба. Хаотичность мира, потерянность человека в «визге и гаме» жизни. Но круговерть и есть жизнь. Жизнь = добро. Прекращение круговерти = зло. Вывод: надо принять круговерть с истошностью вместе, как принимают горькое лекарство. Жизнь — лекарство от смерти.
Тут растерзанный медведем цыган, там прирезанный цыганом медведь...
Яркий хиазм, запоминающиеся и меткие образы. Цыганские мотивы. Широкая картина жизни.
Отрава с губительным именем Люба повысила иммунитет.
А это на злобу дня — 30 сентября. «Губительное имя» — Агапия, но без неё, как говорится, ни пистиса, ни элписа, ни софии. Спасибо!
И пусть не перестаёт навещать Муза — та самая милая гостья с дудочкой в руке, что когда-то приходила к Данте и Ахматовой, или её сестра со свитком, или с лирой:
И вот вошла. Откинув покрывало, Внимательно взглянула на меня. Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала Страницы Ада?» Отвечает: «Я!».
Писем о времени проведения мероприятия мне, к сожалению, не приходило, но в этом году всё равно, увы, присутствовать не смогла бы, даже если бы знала, в какой день!.. Желаю моим коллегам незабываемых встреч, слежу за этим важным событием в мире литературы издалека!))
Спасибо, Георгий! Да, лоб в лоб они нас могут загрызть, пользуясь своими пошлыми методами. Те, которые грубее, побеждают именно в схватке лоб в лоб: у них лбы крепче, как у дядюшки Скотинина. Они ещё и горластее, и границ у них нет, так как беспринципны. Поистине беспринципные пошляки — самый страшный враг! Порвут и ещё удовольствие получат, так как любят побеждать в драках. (Однажды одна дама мне рассказала, как попала в ДТП и была полностью виновата в нем, но решила заставить потерпевшую сторону заплатить; стала думать, как выставить потерпевшего виноватым; с кем-то посоветовалсь, написала заявление и проч, и в итоге «поимела» с потерпевшего денег. Рассказывала со смаком, с удовольствием, гордилась своим мошенничеством и ложью, считала это своей победой. Злейший враг — это такая «дама». Порой кажется — непобедимый. И если такой займёт высокое место, если такие создадут свою систему, то всё будет «по-ихнему»: и цензура, и законы, и искусство.)
Андрей, мне очень импонирует Ваша обстоятельность и умение мыслить последовательно. Спасибо за комментарий! Вообще со всем согласна, так что добавлю, что боюсь одного: чтобы цензорами не стали энергичные кадры без сердца и без мозгов. Это хуже всего. Всегда, когда видишь популяризацию безнравственности и пошлости, думаешь: вот бы грамотная цензура этих моргенштернов приструнила. А если у руля станут личности вроде одного из нашей Рост. области, который во время минуты молчания у вечного огня (!) не замолкал ни на секунду, переговариваясь с другим управленцем… И ещё одно: тонкий, интеллигентный патриотизм может хуже продаваться, чем лубочный. Увы, лубок — истинно народный стиль. И пастельные краски выдержанной литературы в рамках капитализма затрутся за спинами буйных и «пламенеющих», даже если те будут имитацией, бурей в стакане.
Думаете, что речь на конференции велась о введении цензуры? Не считаете, что самиздат запретят?
Самиздат, на мой взгляд, вряд ли запретят: с экономической и правовой точки зрения самиздат — всё равно что заказ распечатки в салоне распечаток. Заказчик захотел текст на бумаге, ему распечатали и за деньги вручили. Запретить сложно, так как это затронет и права распечатывающей стороны. Насчёт цензуры — считаю, что однозначно подумывают про неё. Могут появиться аналоги «58-ой статьи», захотят наказывать за непатриотичную позицию и проч. (Или недостаточно красноречиво выраженную патриотичную. Как в мультике: кто похвалит меня лучше всех, тому я дам большую конфету...) Это плохо, конечно, так как может получиться охота на ведьм. Но ещё может всё вылиться в следующее: просто появится сегмент пропатриотической литературы (или окололитературы), спонсируемой государством. Как в СССР романы про пролетариев и их нежную любовь к товарищу Ленину. Тогда читали из-за нехватки Интернета. Сейчас читать никто это добро не будет, зато в него вольют деньги, авторам навесят ордена, они будут гордо звать друг друга большестильщиками (похоже на большевистов...) и будущим России. Как в случае с сегодняшним кинематографом: искусство отдельно, люди отдельно. Вообще ещё надо подумать над происходящим.
Но тогда создаваемое ими искусство (и литература) будет не достижением культуры, а «зрелищем». Это развлекательная функция искусства (которая у него, безусловно, есть). Меня в этой связи занимает вот что: Но те же самые «низы» столетиями создавали фольклор, который нас восхищает. Почему же их переход от создания фольклора к авторскому искусству обязательно должен создавать впечатление «пошлости», «банальщины», пустой зрелищности, в конце концов? Почему теряется прелесть русского фольклора — меткого, добродушного, иногда грубоватого, иногда сентиментального, но никогда не пустого? Сегодня сетевое общение и творчество — новый этап развития фольклора, это признаёт наука. Сетевая поэзия более фольклорна, нежели литературна. Фольклор из деревень и заводов переместился в Сеть. Почему же он тогда хорош только в своём фольклорном амплуа, а не в литературе? Почему «массовость», в фольклоре ставшая народной мудростью, в литературном (и искусстве в целом ) стала противоположностью? Неужели дело только в таланта писателя? Например, Лесков и Шукшин писали истинно по-народному. Шукшин вдобавок и был человеком из народа, но у него нет ни капли пошлости. В прошлые века Шукшин стал бы частью фольклора, народным певцом. Возможно, бояном. 20 век сделал его писателем. Вкус и чувство меры, такт Шукшина — это тоже часть его таланта?..
Да, Галина, я тоже не способна принять эти изменения, воспринимаю их как пошлость, как снижение планки, как морально-интеллектуальную деградацию, как победу «низов» над «верхами»… но я задаю себе вопрос: а вдруг я подобна Шишкову, над которым смеялся Пушкин? Вдруг я, любя «старую», классическую культуру, просто слепа и не вижу, что это движение времени, а я попросту лезу под колеса гигантской колесницы времени?.. Так меня задавит. (И Толстого вместе со мной, кстати.) Может быть, гений подобно Пушкину понимал бы, что новому времени потребно новое слово в искусстве?.. И в то же время я боюсь, что если это слово скажут некоторые «смелые новаторы», которые сейчас мнут культуру под себя, то это будет слово на три буквы.
А я не поняла, что про биоэтику была шутка. Восприняла Ваши слова всерьёз, Андрей. Но рада, что наблюдается наглядно-практический ответ в лице студентов. Всегда приятно, когда молодёжь учится ради познания, а не ради «корочки». Так и должно быть. И поздравляю с очередным семинаром в рамках научной практической конференции, где заявлен Ваш доклад. Так держать, и юные сердца учащихся потянулся к наставнику, который занимается наукой и преподаванием всерьёз. Сердце, особенно молодое, всегда чувствует, где правда. По крайней мере, я хочу в это верить, так как последние годы переживала из-за падения интереса к изучению и познанию среди подростков.
Забыла написать про поэтов-песенников. Считаю, что тексты, написанные талантливо и качественно, легко поддадутся исследованию, так как обладают внутренней и внешней композицией и скреплены общим замыслом. Качественная вещь на всех «кругах» будет сверкать своим качеством. Последние 2 года анализировала новые песни Вилле Вало, современного поэта-песенника. Стихи чудно анализировались, ноль противоречий, мотивы на блюдечке с каемочкой, хоть шекспировские, хоть библейские. Гармония, композиция, лексика, тропы. Автор опытен и талантлив.
Мне кажется, я случайно нажала минус вместо плюса подле Вашего ответа, приношу извинения.
Как раз ко дню учителя, а книга — лучший подарок!))
Свою точку зрения я уже описала. По моему мнению, они всё-таки являются интеллигенцией, которая (возможно, именно из-за травматичных реалий 80-90хх годов прошлого века), не задумывалась о необходимости быть «носителем высокой нравственности».
Интеллигенция действительно всегда выступала «носителем идей, не свойственных другим социальным группам». Как только отдельные личности становились носителями подобных идей, они сами пополняли ряды интеллигенции. Интеллигент, по одному из определений (слишком упрощённому, на мой взгляд), — это образованный простолюдин.
Напомню, что здесь мы обсуждаем не автора и не наших коллег, а героев художественной литературы. Читатель и критик называют персонажей так, как считают справедливым. Например, что даёт нам право называть Онегина «скучающим эгоистом»? А что дало право критику Бурачку назвать Мцыри «диким зверёнком»?
«Паршивенькие» — цитата из переписки Чехова. Для меня является авторитетной его точка зрения. Чехов не идеализировал интеллигенцию и всегда отмечал и анализировал ряд её недостатков (приведены в тексте интервью).
«Дутые» — метафора. Дутый — значит объёмный, представительный снаружи, но полый, наполненный воздухом внутри (например, дутый браслет). Метафора позволяет образно охарактеризовать художественный образ, для которого форма важнее содержания.
Благодарю за приятные слова о моей молодости. Боюсь, впрочем, что слухи о моей молодости сильно преувеличены.)
Благодарю вас, с удовольствием прочитаю!
Составляется список вопросов, его получает отвечающий и пишет свои ответы. Это не устное интервью, где следующий вопрос формируется после ответа на предыдущий, а письменное. У каждой формы свои плюсы. Так, письменное интервью помогает отвечающему тщательнее обдумать ответы, сделать их более подготовленными, а не спонтанными.
Причём интересно то, что русская интеллигенция не была никогда привязана верёвочкой ни к какому определённому социальному слою: интеллигенция по определению разночинна, и приснопамятная «красная корочка» диплома к интеллигенции не имеет прямого отношения (хотя и не повредит, конечно).
Кроме того, современный автор, грамотно пишущий на русском языке, — это современный русский интеллигент. Современные писатели в целом формируют часть «новой русской интеллигенции». Следовательно, авторское отношение к интеллигенции, интерес/отсутствие интереса к её судьбе, желание/ нежелание рассуждать о судьбах русской интеллигенции тоже позволяет литературоведению сформировать на этом основании ряд выводов. Например, интересует ли современную писательскую интеллигенцию судьба интеллигенции и проч.
Понравилась цитата, печальная ирония, но — всё так.
А эти стихи неожиданно напомнили Блока:… и раздаётся женский визг… Бабий, видимо, ещё истошнее. И становится тошно от вселенной. Узнаваемая картина мира. Резкая противоречивость образов: детский — злоба. Хаотичность мира, потерянность человека в «визге и гаме» жизни. Но круговерть и есть жизнь. Жизнь = добро. Прекращение круговерти = зло. Вывод: надо принять круговерть с истошностью вместе, как принимают горькое лекарство. Жизнь — лекарство от смерти.
Яркий хиазм, запоминающиеся и меткие образы. Цыганские мотивы. Широкая картина жизни.
А это на злобу дня — 30 сентября. «Губительное имя» — Агапия, но без неё, как говорится, ни пистиса, ни элписа, ни софии. Спасибо!
И пусть не перестаёт навещать Муза — та самая милая гостья с дудочкой в руке, что когда-то приходила к Данте и Ахматовой, или её сестра со свитком, или с лирой:
И вот вошла. Откинув покрывало,
Внимательно взглянула на меня.
Ей говорю: «Ты ль Данту диктовала
Страницы Ада?» Отвечает: «Я!».
Желаю моим коллегам незабываемых встреч, слежу за этим важным событием в мире литературы издалека!))
Вообще со всем согласна, так что добавлю, что боюсь одного: чтобы цензорами не стали энергичные кадры без сердца и без мозгов. Это хуже всего. Всегда, когда видишь популяризацию безнравственности и пошлости, думаешь: вот бы грамотная цензура этих моргенштернов приструнила. А если у руля станут личности вроде одного из нашей Рост. области, который во время минуты молчания у вечного огня (!) не замолкал ни на секунду, переговариваясь с другим управленцем…
И ещё одно: тонкий, интеллигентный патриотизм может хуже продаваться, чем лубочный. Увы, лубок — истинно народный стиль. И пастельные краски выдержанной литературы в рамках капитализма затрутся за спинами буйных и «пламенеющих», даже если те будут имитацией, бурей в стакане.
Самиздат, на мой взгляд, вряд ли запретят: с экономической и правовой точки зрения самиздат — всё равно что заказ распечатки в салоне распечаток. Заказчик захотел текст на бумаге, ему распечатали и за деньги вручили. Запретить сложно, так как это затронет и права распечатывающей стороны.
Насчёт цензуры — считаю, что однозначно подумывают про неё. Могут появиться аналоги «58-ой статьи», захотят наказывать за непатриотичную позицию и проч. (Или недостаточно красноречиво выраженную патриотичную. Как в мультике: кто похвалит меня лучше всех, тому я дам большую конфету...) Это плохо, конечно, так как может получиться охота на ведьм.
Но ещё может всё вылиться в следующее: просто появится сегмент пропатриотической литературы (или окололитературы), спонсируемой государством. Как в СССР романы про пролетариев и их нежную любовь к товарищу Ленину. Тогда читали из-за нехватки Интернета. Сейчас читать никто это добро не будет, зато в него вольют деньги, авторам навесят ордена, они будут гордо звать друг друга большестильщиками (похоже на большевистов...) и будущим России. Как в случае с сегодняшним кинематографом: искусство отдельно, люди отдельно.
Вообще ещё надо подумать над происходящим.
Меня в этой связи занимает вот что: Но те же самые «низы» столетиями создавали фольклор, который нас восхищает. Почему же их переход от создания фольклора к авторскому искусству обязательно должен создавать впечатление «пошлости», «банальщины», пустой зрелищности, в конце концов? Почему теряется прелесть русского фольклора — меткого, добродушного, иногда грубоватого, иногда сентиментального, но никогда не пустого? Сегодня сетевое общение и творчество — новый этап развития фольклора, это признаёт наука. Сетевая поэзия более фольклорна, нежели литературна. Фольклор из деревень и заводов переместился в Сеть. Почему же он тогда хорош только в своём фольклорном амплуа, а не в литературе?
Почему «массовость», в фольклоре ставшая народной мудростью, в литературном (и искусстве в целом ) стала противоположностью?
Неужели дело только в таланта писателя? Например, Лесков и Шукшин писали истинно по-народному. Шукшин вдобавок и был человеком из народа, но у него нет ни капли пошлости. В прошлые века Шукшин стал бы частью фольклора, народным певцом. Возможно, бояном. 20 век сделал его писателем. Вкус и чувство меры, такт Шукшина — это тоже часть его таланта?..
Может быть, гений подобно Пушкину понимал бы, что новому времени потребно новое слово в искусстве?..
И в то же время я боюсь, что если это слово скажут некоторые «смелые новаторы», которые сейчас мнут культуру под себя, то это будет слово на три буквы.
Но рада, что наблюдается наглядно-практический ответ в лице студентов. Всегда приятно, когда молодёжь учится ради познания, а не ради «корочки». Так и должно быть.
И поздравляю с очередным семинаром в рамках научной практической конференции, где заявлен Ваш доклад. Так держать, и юные сердца учащихся потянулся к наставнику, который занимается наукой и преподаванием всерьёз. Сердце, особенно молодое, всегда чувствует, где правда. По крайней мере, я хочу в это верить, так как последние годы переживала из-за падения интереса к изучению и познанию среди подростков.
Считаю, что тексты, написанные талантливо и качественно, легко поддадутся исследованию, так как обладают внутренней и внешней композицией и скреплены общим замыслом. Качественная вещь на всех «кругах» будет сверкать своим качеством.
Последние 2 года анализировала новые песни Вилле Вало, современного поэта-песенника. Стихи чудно анализировались, ноль противоречий, мотивы на блюдечке с каемочкой, хоть шекспировские, хоть библейские. Гармония, композиция, лексика, тропы. Автор опытен и талантлив.