Молодец, Татьяна! Панорама впечатляет, присоединяюсь ко всем словам, сказанным русской литературой о Севере, хотя был в вашим краях всего неделю, но видел берега и Белого моря, и Баренцова и даже Карского.
Очевидно, на большинстве нормальных людей человеческий род не заканчивается. И что было бы с человечеством, если бы заканчивался? Кто бы тебе разрешил преподавать алгебру и писать книги, если бы все думали так примитивно. Пас бы баранов — и был бы доволен, что допустили.
Ты придуриваешься? Что было бы с электроникой, кабы не космическая гонка? А без этих чипов даже любимую тобой стиральную машину не создашь. Кстати, американцы всерьез собираются на Марс — частная компания Илона Маска, например, а уж он-то знает толк в инвестициях. На днях вот Трамп подписал закон об использовании недр Луны…
Да, Лена, я тоже всегда о них помню… Кроме Комарова, мне пришлось брать интервью у Владислава Николаевича Волкова (они все приезжали в Уфу на приборостроительный завод). После его гибели я зарекся говорить с космонавтами.
Когда я в 81-м написал о жертве Комарова полосу в газете, обком партии велел гнать меня с работы. Спас Василий Михайлович Песков, пристыдил идеологического секретаря на совещании.
Я написал эти стихи в 17 лет, перед выпускными в школе, сразу после гибели Владимира Михайловича Комарова, первого погибшего на орбите советского космонавта. За несколько лет до этого мне повезло — я увидел его рядом в Уфе и даже поговорил и сфотографировал, объяснив, что это надо для школьной стенгазеты. «Ну, раз надо...» — сказал Владимир Михайлович. Снимок этот, если и есть где, то на пленке в Москве, там же, где и стихотворение, я привожу из него те строчки, которые помню твердо: … и парашют не виноват — мы сами были слишком дерзки, нам, человечеству, взбрело, что мы хозяева Вселенной, а солнце плавит нам крыло и улыбается надменно: " У каждого — свой вечный круг, своя орбита и граница, и предначертанно живут планеты, города и лица, и каждому отпущен срок на должное существованье..."
Но тихо говорит пророк — и мы исполним предсказанье!
Простите плохие рифмы. Пророк, очевидно — Циолковский. Комаров у меня всегда перед глазами — «раз надо...». А насчет дерзости вам и коронавирус подтвердит. Но это ничего не отменяет i-galperin.livejournal.com/482539.html
Вы знаете, Андрей, мне очень понравилось, но я здесь увидел и свою пользу: вы меня поддержали, чтобы я не думал о субъективности, а значит — не вполне точности образа. Ведь я лет двадцать назад написал и благодаря вам вспомнил. Спасибо! да, вот оно: * * *
Паучий текст натянут лихо между рифмованных ветвей и бьётся с мухой паучиха за продолжение затей.
Какое липкое творенье выходит из её нутра – как сонное стихотворенье, не позабытое с утра.
По нитям смутных невидимок чужие соки соберёт. А лес уже прохладой вымок и сеть дождя паучью бьёт.
Но в памяти об этом лете, о детстве, видевшем окрест, останутся глазные сети и непереводимый текст.
Спасибо, Елена, за повод высказаться, думаю, многим участникам дискуссии — с обеих сторон — стала понятна моя позиция. Хотелось бы, чтобы ее учитывали — не по причине «Мэтража», а потому что так яснее будет общение.
Сначала о малоуважаемой — я о Терешковой. Теперь о терпении. Меня тоже раздражают манифестации В.У., о чем я ему, правда, не по поводу комментов, и писал неоднократно. Но если вы ведете беседку — ответьте ему, укажите нестыковки, саморекламу и пр., только не по исповедуемому им принципу «сам дурак». Теперь о политических взглядах. Как мы знаем из истории, у многих из творцов они бывали экзотическими, анархия — разгул — призыв к хаосу — частая вариация. Ну и что? Вы не согласны — возражайте, не хотите — промолчите, но не запрещайте! В конце-концов, нельзя к любому высказыванию относится со свирепой серьезностью, чувство юмора — тоже добро.
Мне все равно непонятен сыр-бор, не нравится — не читайте! Проветрите голову от этого автора. А вдруг он потом выскажет что-то ценное? Умение общаться с несовпадающими с тобой в чем-то людьми тоже входит в понятие «добро». Приведенные вами штудии можно заменить любыми другими, а в восприятии «яркое и эмоциональное» само по себе может вызывать гнев, поскольку относится к важному в личной иерархии. Не допускается в комментах у нас, я думаю, обсценная лексика, хотя в некоторых произведениях и она может быть. Характеристика малоуважаемой особы, справедливо вызвавшая нарекания, относится именно к обсценной лексике, к намеренным оскорблениям, но при чем тут «яркое эмоциональное». Что до Бакунина, то, признайте, ваш пункт о призывах к анархии не попадает в его логику. Если же вы имели в виду призывы не политические, а чисто технологические — на нашем сайте — то так и скажите. Правильно, думаю, будет так: сложились правила, надо им следовать. Только сначала их надо сложить письменно, четко, обсудить — и принять. Может быть даже, проголосовать по каждому пункту))).
Провокации и хамство — разные вещи, кому-то провокацией может показаться и чрезмерное внимание к абсолютно «ласковым» темам, а вот хамство и оскорбления — это не обсуждается, это — в бан. Лена, вы подняли тему о самоцензуре, если ее у кого-то нет — это печать на нем, вполне достаточная для того, чтобы составить мнение о собеседнике. Но меня-то больше обеспокоили пункты Вишневой, это к ним относится пассаж о свободе мнений. Достаточно запретить высказываться по теме — и все остальные окажутся под угрозой, достаточно расплывчатой формулировки «яркие эмоциональные» — и любые авторские высказывания будут под подозрением.
Может, все и правильно, но при чем здесь «призывы к анархии»? Бакунина банить? Не нужно впадать в иерархию! Насчет выгонять — почему? Баньте — и сам уйдет. Ярких эмоциональных оценок по религии и политики — это как? Попахивает туманными формулировками Госдумы, простите, которые дают простор произволу. Неяркими, значит можно, например? Как будете градуировать? Свободу мнений на писательском сайте запрещать нелепо, эстетические оценки — пусть и «яркие и эмоциональные» — тоже. Даже манифест — вполне литературный жанр, даже провокация — бывала и у классиков, Маяковский, скажем. Добро — это результат, это осознаваемая цель, но не благостная атмосфера. Другой вопрос, что самолюбование — тоже манифест, так мы же способны его оценить и посмеяться.
Мы не можем делать вид, что у нас единственный и неповторимый сайт, а раз так — надо признать, что общие интернетные болячки касаются и нас. Первым это показал Новиков. Есть одно спокойное лекарство в применении к «нарушителям конвенции», убираете в бан несовпадающее с правилами замечание — и хватит, не нужно выплескивать с водой и ребенка. А в правилам надо четко определить, что мы, раз уж мы писатели, не можем обходить ни одной острой темы — хоть гендерной, хоть политической, но уж раз мы писатели, то не должны выражаться как извозчики. Аргументируйте свои позиции, причем, желательно, общепризнанными словами. А всяческую саморекламу, самолюбование или, скажем, побивание противника своей ученостью можно тихо и смешно — мы же писатели, словом-то владеем! — пометить.
Я думаю, стоит уточнить: обсуждать можно все, что угодно, как угодно резко — но внутри литературного подхода, а не просто словарного запаса. То есть, в комментах — по той теме, которая главная, в блогах — рассуждения, а не вопли. А вот обижаться на резкие слова в адрес персонажей опубликованных произведений, по-моему, смешно.
… и парашют не виноват — мы сами были слишком дерзки,
нам, человечеству, взбрело,
что мы хозяева Вселенной,
а солнце плавит нам крыло
и улыбается надменно:
" У каждого — свой вечный круг,
своя орбита и граница,
и предначертанно живут
планеты, города и лица,
и каждому отпущен срок
на должное существованье..."
Но тихо говорит пророк — и мы исполним предсказанье!
Простите плохие рифмы. Пророк, очевидно — Циолковский. Комаров у меня всегда перед глазами — «раз надо...». А насчет дерзости вам и коронавирус подтвердит. Но это ничего не отменяет i-galperin.livejournal.com/482539.html
* * *
Паучий текст натянут лихо
между рифмованных ветвей
и бьётся с мухой паучиха
за продолжение затей.
Какое липкое творенье
выходит из её нутра –
как сонное стихотворенье,
не позабытое с утра.
По нитям смутных невидимок
чужие соки соберёт.
А лес уже прохладой вымок
и сеть дождя паучью бьёт.
Но в памяти об этом лете,
о детстве, видевшем окрест,
останутся глазные сети
и непереводимый текст.