Думаю, и сегодня можно заметить старую истину: стихи о поэзии получаются полнее, объемнее, честнее, если пишешь не о себе. Для иллюстрации хочу привести часть сегодняшнего стихотворения поэта Анны Креславской, живущей в Голландии: об ушедших только сон и остался, но и он угасает постепенно… память слабая антенна, не доносит голоса… вот и мне найти бы где бы друга, вышедшего в небыль, словно бы на миг за двери, на каких-то полчаса… было тяжело поверить. и такое растворенье навсегда мне ненавистно. потому что не был стар. хоть и был в известном смысле настоящим superstar.
звёздной музыкой увенчан, как положено поэту, он любил стихи и женщин и друзьями дорожил… и когда припомнишь с болью, как мотался он по свету, облик весь, улыбку, смех ли невозможность жить во лжи, вспышку мысли, юмор колкий, беззащитность и печалью тронутую складку рта — понимаешь, что не только слово это красота…
про слова же сказ отдельный: под руку к нему летели был неровен их полет… он их согревал украдкой и уже в ином порядке, как дыхание рот в рот, на божественных качелях рифмы реяли и пели и не таяли во мгле. и порядок сей волшебный больше не произойдёт. впрочем, может, происходит что-нибудь в подобном роде… но уже не на земле.
потому что все поэты, так же, как и не поэты — кто любил, тот знает это — тут в единственном числе.
Пример не общеупотребительный, рассчитан на своего читателя, которому надоела беллетристика. «Словарный запас» — исповедальная проза, состоящая из непридуманных повестей, очерков и эссе, включает несколько стихотворений, написанных в то время и в том состоянии, о которых идет речь в тексте. Вместе получился своеобразный роман «нон-фикшн», отображающий личную жизнь и исторические события, в которых пришлось участвовать автору, начиная с середины прошлого века. Автор — журналист-расследователь, лауреат премии Артема Боровика. Большинство составных частей текста печатались в России, Болгарии, Германии, Израиле и США за исключением «Действительного залога», целиком публикуемого впервые. Очерк «Ветер, вей!» удостоен Чеховской премии, эссе «Краткая история присебячивания» — медали имени Ивана Вазова (Болгария).
Не знаю… Вот ночью зашел ко мне на Прозе некто и скачал сразу 20 текстов — мне печалиться? А смысл? Все равно на литературе не заработать — спросите Данилову, которая гнется на каторге. А так, бесплатно, хоть кто-то прочитает. По крайней мере, таких случаев больше, чем платных скачиваний на ЛитРесе. А иметь дело с изданием бумажных книг — тоже попадать на обман. Вот недавно наткнулся на обсуждение книги «Крики во сне», изданной почти 10 лет назад. И сразу же издательство «Зебра» сказала мне, что книга не идет в магазинах, что деньги за уже проданные экземпляры мне когда-нибудь переведут (не было этого!), что книжные сети какие-то пачки вернули и я могу их взять — в качестве оплаты. Ну так откуда же свежие продажи — ведь 52 человека обсуждали эту книгу в этом году!
Не могу себе позволить завести ФБ — слишком большой круг нагрянет, время уйдет на общение, а не на обдумывание и писание. Но абсолютно уверен в том, что все это — индивидуально, поэтому рекомендации даю только самые общие. Метод с предоплатой и рассылкой, о котором написал Елена, мне только вчера самостоятельно пришел в голову))) Значит, я не одинок! Но пользоваться им пока не буду.
Спасибо, Елена, за важную тему! Я отдельно писал о том, что продвижением должны заниматься литературные агенты, что автору надо стараться лучше писать и искать именно свою аудиторию, а не ориентироваться на очень многообразный рынок, где не сразу найдешь нужную тебе нишу («Малютки- кураторы» pisateli-za-dobro.com/1924-malyutki-kuratory-vybrannye-mesta-iz-okololiteraturnoi-perepiski.html ). Могу говорить только о себе: для меня общение в таком сообществе, как МСП, гораздо предпочтительнее любых социальных сетей, свой аккаунт есть у меня только в ЖЖ. Мне важно говорить с кем-то на близком языке, а не подвергаться беспрерывной промывке мозгов. Ведь у всех в соцсетях есть свои цели, почему же я должен под них подставляться сам, чтобы попытаться продвинуть свое? Ясно же, что в такой суете выигрывают не самые талантливые, а наиболее средние, чья энергия тратится не на созидание, а на пробивание. Поэтому со времен литобъединений я усвоил: границу надо переходить в толпе! То есть: сделаем сильным и заметным наш Союз — и наши книги пойдут. Может быть, у МСП должен быть свой твиттер и Фейсбук, свои страницы в соцсетях, очевидно, что для этого должен быть более развит аппарат, который, в конце-концов, придет к коммерческому (рекламному) отделу.
Да уж… Чем потом хвататься за волосы. У меня лет пять складывалась книга «Словарный запас», начинающаяся с трех лингвистически названных повестей («Имя собственное», «Страдательный залог» и «Действительный залог»), вывесил на ЛитРесе, а потом узнал, что у Льва Рубинштейна там же висит книга с таким же названием. Пришлось для бумажного издания переименовывать, используя строчку из собственного стихотворения, в «Пора исполнить полный алфавит».
Сергей, хочется возразить, а скорее — уточнить. Оригинальничать — обязательно, банальности продвинутый читатель брать не будет, только вот оригинальность должна быть в использовании образа, лучше всего — из собственных стихов. Я сам был ответсеком в разных изданиях лет двадцать))).
Разбитые витражи? Кружевные витражи? Неизвестный мастер витражей ( у того же ААВ «Витражных дел мастер»)? Можно, кажется, использовать старый костел, только не тайна перед ним, а что-то конкретнее. Стекло и свинец?
Я, между прочим, предусмотрительно написал: «овладевшее речевым аппаратом», то есть — вышедшее из прежних рядов. Видимо, Георгий прав: человек не может быть равен животному: или выше — или ниже.
об ушедших только сон
и остался, но и он
угасает постепенно…
память слабая антенна,
не доносит голоса…
вот и мне найти бы где бы
друга, вышедшего в небыль,
словно бы на миг за двери,
на каких-то полчаса…
было тяжело поверить.
и такое растворенье
навсегда мне ненавистно.
потому что не был стар.
хоть и был в известном смысле
настоящим superstar.
звёздной музыкой увенчан,
как положено поэту,
он любил стихи и женщин
и друзьями дорожил…
и когда припомнишь с болью,
как мотался он по свету,
облик весь, улыбку, смех ли
невозможность жить во лжи,
вспышку мысли, юмор колкий,
беззащитность и печалью
тронутую складку рта — понимаешь, что не только
слово это красота…
про слова же сказ отдельный:
под руку к нему летели
был неровен их полет…
он их согревал украдкой
и уже в ином порядке,
как дыхание рот в рот,
на божественных качелях
рифмы реяли и пели
и не таяли во мгле.
и порядок сей волшебный
больше не произойдёт.
впрочем, может, происходит
что-нибудь в подобном роде…
но уже не на земле.
потому что все поэты,
так же, как и не поэты — кто любил, тот знает это — тут в единственном числе.
отойди и опять огляди,
возвратившись глазами назад,
те слова, что блестят впереди.
Там, за зеркалом новых картин,
ты другим узнаешь себя
и вернёшься неукротим,
и слова отползут, шипя.
Ты не бойся, шагни сквозь них,
перечтёшь их смыслы сполна —
и пронзающий звук возник,
будто лопнула пелена.
В многой мудрости много змей,
в многих красках – соблазн бытия.
Захвати и в груди согрей
то, что выстрелило в тебя.
«Словарный запас» — исповедальная проза, состоящая из непридуманных повестей, очерков и эссе, включает несколько стихотворений, написанных в то время и в том состоянии, о которых идет речь в тексте. Вместе получился своеобразный роман «нон-фикшн», отображающий личную жизнь и исторические события, в которых пришлось участвовать автору, начиная с середины прошлого века. Автор — журналист-расследователь, лауреат премии Артема Боровика. Большинство составных частей текста печатались в России, Болгарии, Германии, Израиле и США за исключением «Действительного залога», целиком публикуемого впервые. Очерк «Ветер, вей!» удостоен Чеховской премии, эссе «Краткая история присебячивания» — медали имени Ивана Вазова (Болгария).