Добрый день, Николай! Вот такое совпадение из 1969 года: * * *
На нас на всех — печать кентавра, его тавро, его резьба, нас мучает светло и тайно парнокопытная судьба.
Нам всем подковы не на счастье — на бой сковали кузнецы, и плеск копыт всё чаще, чаще летит сквозь броды и мосты, и мы оглядываем дико свой конский круп, литую грудь, свои божественные лики, свою нечеловечью суть…
Мы говорим, мы учим строго, кто на рысях, кто за столом, но наши спины-недотроги уже привыкли под седлом.
Ученики: Гераклы, люди сильнее нас, умнее нас. Труба будённовская будит у нас в душе былой приказ, наш эскадрон всё мчится, мчится дорогой пыльной и слепой, движенье — бог!
Надежда, наш компас земной! Чем шире глаза раскрыты у надежды, тем больше она может увидеть, тем большему количеству людей просиять. Смелости, энергии, дерзости — то есть, вдохновения!
Дорогой Анатолий! Принято солидаризироваться со всеми хорошими пожеланиями, а я вот не могу! Могу присоединиться к коллегам и Вашим друзьям в пожелании здоровья, вдохновения, в оценке Вашей доброты и доброжелательности. А вот с Анной Даниловой согласиться не могу! Я тоже хочу с клубничкой. Ну что с того, что их там много, а вдруг она на мою задуманную покуситься…
Спасибо всем, кто поздравил здесь или в группе ФБ! В эти ужасные дни мы обязаны продолжать нашу бескорыстную работу, чтобы славянское слово оставалось чистым, чтобы пишущие на русском, болгарском, украинском, белорусском — чтобы все мы, вне зависимости от страны, понимали чудовищность зла и необходимость ему противостоять. i-galperin.livejournal.com/670086.html
Дорогая Лена! Вы опять даете повод подумать о вас с теплом, ощутить присутствие в нашей жизни. Как хорошо вы научились меняться и менять все вокруг, наверное, это и помогает вам не обращать внимание на годы. А сегодня просто порадуйтесь жизни!
Написано, я бы сказал, лихо. По-хорошему — с нестандартными рифмами, в подходящем ритме. Но для почти-басен слишком длинно, мысль, особенно в первом стихотворении, ясна быстро. Еще там есть неточность: Всё проспали дневные создания. Невдомёк им, что трепетным вечером Для семичасового свидания Был луною — весь в кружеве — встречен он. Он — это вечер? Или кто? Кактус? Он в в мужском виде встречается далеко от этой строфы.
Чистый пот, физический, рабочий. Бело-серый мир цветней, чем прочий, Рождества размноженные звёзды ярче летних — ведь они пророчат. Смёрзлись слезы, и ты весь прострочен, выдыхая душу в снежный воздух.
Это написано обдуманно, не захлебываясь, по-мужски — но с открытой эмоцией. И кадр, проходящий в подсознание, — не 25-й, а уже 26-й, и ритм, уходящий от механистического именно там, где нужно обратить внимание. Здесь нет ни одного неописанного никем ранее события, но здесь есть те «кадры», которые ценны памяти. И виден масштаб личности, которую все это волнует не меньше, чем интимные переживания.
Вот такое совпадение из 1969 года:
* * *
На нас на всех — печать кентавра,
его тавро, его резьба,
нас мучает светло и тайно
парнокопытная судьба.
Нам всем подковы не на счастье — на бой сковали кузнецы,
и плеск копыт всё чаще, чаще
летит сквозь броды и мосты,
и мы оглядываем дико
свой конский круп, литую грудь,
свои божественные лики,
свою нечеловечью суть…
Мы говорим, мы учим строго,
кто на рысях, кто за столом,
но наши спины-недотроги
уже привыкли под седлом.
Ученики: Гераклы, люди
сильнее нас, умнее нас.
Труба будённовская будит
у нас в душе былой приказ,
наш эскадрон всё мчится, мчится
дорогой пыльной и слепой,
движенье — бог!
… И вечный бой,
покой нам только снится.
1969 год.
Всё проспали дневные создания.
Невдомёк им, что трепетным вечером
Для семичасового свидания
Был луною — весь в кружеве — встречен он.
Он — это вечер? Или кто? Кактус? Он в в мужском виде встречается далеко от этой строфы.
Безъязычен, обморочен, точен,
многозначен снег без многоточий.
Лыжный след формовочно непрочен,
не испорчен дырками от палок.
Лёгок бег навстречу лёту галок,
скоротечен выдох, вдох — клокочет.
Выводок снегурочий, сорочий.
Серой белкой тополь оторочен.
Ткётся холст и падает, отбелен.
Воротом рубахи домотканной,
вышитыми птичьими крестами
горло сжало чувство колыбели.
Чистый пот, физический, рабочий.
Бело-серый мир цветней, чем прочий,
Рождества размноженные звёзды
ярче летних — ведь они пророчат.
Смёрзлись слезы, и ты весь прострочен,
выдыхая душу в снежный воздух.
Всех с наступающим! Не устанем петь!